Глянув в зеркало, я нахмурился. Разве я создан для семьи? Наверное, нет. А она вон о квартире мечтает…

— Фень, бутер с колбасой? — повысил я голос, выходя из ванной.

Она нашлась в кухне. Смотрела с высоты на сонный город, уязвимо обняв себя руками.

— Давай спать, может? — обернулась она.

— Хорошо.

Фенька смущенно проскользнула мимо меня из кухни , и я направился следом. Молча расстелил ей диван и постелил постель.

— Может, пластыри снять? Намокли.

— Наверное. А еще… ай! я могу… ой! плохо спать…

Я задерживал дыхание каждый раз, как собирался отклеить рывком очередной пластырь с ее спины.

— Хочешь, я лягу в другой комнате?

— Да, — закивала она и неуклюже подсунула руки под одеяло.

— Я укрою тебя…

— Спасибо. Спокойной ночи.

— Феня…

— Ммм…

— Даже не думай от меня сбежать, поняла?

Она громко засопела, отворачиваясь в подушки.

— Ты поняла? — надавил я.

— Посмотрим, Сволочь. Дай поспать.

— Спи.

Но тревога не ушла. Что-то с нами было не так. То есть, ситуация произошла, и я точно не мог поступить иначе. Но это все — бинты, больница, совместное купание и ее намокшие хлопковые трусы… Хотелось во всем этом найти лишний предмет, как в головоломке. Только Фенька обязательно решит эту головоломку по-своему.

Потому что по ее мнению этим предметом всегда был я.

***

Я вырубилась сразу, как погас свет в комнате. И даже жалость к себе не способствовала бессоннице. Умение быстро проваливаться в сон от усталости надежно вытеснило привычку подолгу обдумывать планы на жизнь. Теперь обдумывать было нечего. Ну, кроме того, что я в кровати Сволочи. И того, как он отмывал меня в своей ванной от всего. А я и не помнила, когда последний раз грелась в горячей воде.

Но стоило утром разлепить глаза, на меня навалилось все — пустота, растерянность, стыд, смущение…

«Не думай от него сбежать!» — фыркнула я мысленно.

Он хочет так каждый день меня мыть, что ли? И чай из ложечки мне подносить? Нет уж…

Выбравшись из-под одеяла, я осмотрела забинтованные ладони. Те по ощущениям немного опухли после вчерашнего падения и ныли чуть сильнее. Неуклюже придерживая полотенце и морщась от боли, я тихо скользнула в коридор, прислушиваясь. Сергея дома не было, но он позаботился обо мне, как смог. В кухне меня ждал завтрак — порезанные кубиками сосиски, сыр, хлеб и мелко покрошенная зелень. На печке приготовлен ковшик и пластиковый половник, который я смогу донести с водой до чашки. Россыпь чайных пакетиков тут же. И сахар кубиками. Сергей сделал все, чтобы я со своими забинтованными руками могла хоть как-то выпить чаю и поесть.

Записка рядом обещала мне всякие возмездия в случае темных помыслов о сепаратизме и выражала надежду, что я воспользуюсь приготовленным тут же ноутбуком, чтобы заказать еды и прочего, а также, что дождусь возвращения обладателя почти медицинского почерка. Пару слов в угрозах я все же не разобрала и решила, что к лучшему.

Сбегать от Сволочи можно только так, чтобы наверняка. Невнятно улепетывать до соседнего района в снятую квартиру от него смысла не имеет — только головняка ему добавлю. Но на надежный рывок мне понадобятся время и силы. Нужно, чтобы руки немного зажили и чтобы я могла хотя бы пуговицу на джинсах застегнуть.

6. 6

Из достижений в ванной я смогла присвоить себе только удовлетворение самых базовых потребностей. Но новая жизнь ведь должна начинаться с маленьких шажков? Я даже зубы почистила. Видел бы меня Сволочь за этим занятием — как я, прижимая щетку запястьем к кафелю и гневно сопя, елозила по ней зубами! Прослезился бы...

Поглядев на себя в зеркало, я покосилась на ванную, и внутри все сжалось от стыда, а щеки вспыхнули. Представляю, что думал Сволочь вчера, стягивая с меня трусы. А, может, и не представляю…