— Клевая квартира, Сволочь, — оглядывалась она, делая вид, что не замечает моего недовольного сопения. — Лучше прежней. Молодец, что переехал.

Пока что до «клевого» было далеко. Две голые комнаты и полупустая гостиная. Из мебели у меня была только кухня с гарнитуром, техникой и столом да парой стульев. И диван-кровать в гостиной.

— Я знаю, что ты думаешь, что я дура, — вдруг тихо сказала Феня.

Я очнулся от мыслей о пустой квартире и поднял на нее взгляд.

— Это — твоя жизнь, и ни перед кем ты не должна отчитываться. Но ты знаешь мое мнение об этом всем.

— Спасибо. — Феня прижала к груди перебинтованные ладони, будто те были стеклянными. И тут я осознал, что она ведь не может ничего сама. Раздеться, помыться… Видимо, мы подумали об этом синхронно, потому что я обнаружил, что мы смотрим друг на друга некоторое время одинаково растерянными взглядами. Феня — обреченно большими от ужаса глазами. — Фень, я помогу. Ты только не паникуй, пожалуйста…

— Давай просто ляжем спать, а завтра я… найму кого-нибудь…

Я дал ей шанс передумать, стараясь смотреть на нее убедительно. От нее разило больницей, лекарствами и усталостью. Никому от такого хорошо не станет.

— Фень, вот знаешь, я долго позволял тебе решать, что делать со своей жизнью. Но то, как ты себя сейчас ведешь — неправильно. Не спрашивай о доводах — я не знаю! Я просто так чувствую! Я не могу делать вид, что просто для мебели тебе тут! Позволь мне тебя помыть. Пожалуйста.

— Ладно.

Я поднял ее на руки и пошел с ней в ванную, чтобы не успеть подумать о том, как она сжалась вся. И вообще — правильно ли было на нее давить или нет. Но мне хотелось смыть с нее все то, чем она пропахла. Эгоистично. Потому что я не знал, что вообще делать и с чего начинать.

Многое было между нами такого, чего не бывает между друзьями. Ну… по крайней мере, мне никому еще не приходилось рассказывать про месячные, к примеру, параллельно вытирая слезы с щек. Фенька тогда сутки не выходила из комнаты, ревела в подушку, уверенная, что ее прокляли приютские ведьмы, и она умрет, истекая кровью…

Я усмехнулся, вспомнив это. Феня насторожилась, замерев в ванной на коврике.

4. 4

— Я просто вспомнил, как ты испугалась критических дней, — сосредоточенно объяснил я, понимая, что легко не будет не только ей.

— Да уж, — натянуто улыбнулась она.

И подняла руки вверх, чтобы я смог стянуть с нее толстовку. С этим проблем не возникло — Фенька выскочила из нее легко, и я сжал зубы, скользнув взглядом по россыпи мелких и не очень ссадин. Чудо, что она жива вообще. На плече — повязка. И почему-то ее вид придал твердость рукам. Я уже не колеблясь стянул с нее штаны, оставляя ее в одном хлопковом белье, и только тут подумал, что лучше бы набрать ванную, ведь стоя мыть будет не удобно…

— Наверное, надо воду набрать, — хрипло заметил я.

— Да, наверное, — закивала она нервно.

— Не холодно? Может, чаю? — Я повернулся к ванной и включил воду, чувствуя себя идиотом. — Фень, одеть тебя снова?

Она прыснула, и я растерянно усмехнулся.

— Ну, нам нужна была эта тренировка, — смущенно провел я по волосам.

Через несколько минут Фенька сидела на бортике ванной в полотенце, а я набирал в ложку чай, дул, остужая, и подносил к ее губам.

Тут у меня тоже было пусто — ванная и раковина с сиротливой полочкой для зубной щетки. И стиральная машинка вместо тумбочки.

— Надо будет шкафчик какой-то выбрать, да?

— Корзинку для белья, — кивнула Феня, промокнув губы бинтом. — Зеркало. Стаканчики для щетки, подставка под мыло…

— А ты соображаешь в нормальной жизни больше меня, — улыбнулся я.

— Я мечтала о своей квартире ночами… там, — мечтательно кивнула Феня. — Представляла, что у меня и где будет стоять.