Выполнив распоряжения, Стас закрылся в своей комнате и старался не высовываться, чтобы лишний раз не попадать под руку разгневанного отца. Через закрытые двери до него долетали возбужденные, о чем—то спорящие голоса родителей. Речь отца была резка и раздражительна. А мать, как показалось Стасу, пыталась в чем—то оправдаться.

«По ходу у бати настроение хорошее в связи с ожидаемым повышением. А то бы точно прибил, – облегченно выдохнул Стас. – Интересно, чего он на матушку наезжает. Она—то здесь причем? Странно все это. И французский… сдался он ему. Какая разница один язык я буду знать или два? Видать, французы ему когда—то хорошо насолили, – подумал Стас и с двойным усердием накинулся на уроки. – Но теперь, по крайней мере, не надо скрывать, что я изучаю ля лянг франсэз», – улыбнувшись, заключил Стас.

Прошло около двух месяцев с момента переезда Стаса в Москву. Он успел свыкнуться с колкостями Слюнкина и насмешками одноклассников. Стас старался избегать любых контактов со Звездиной, хорошо запомнив Кешин совет держаться от нее подальше, а также урок, преподанный ему Киселем. Дружба с Кешей крепла день ото дня. Каждое утро они встречались внизу у подъезда и вместе шли в школу.

– Слушай, Кисель чего—то в последнее время затаился. Уж не задумал ли чего? – одним морозным утром поделился Кеша со Стасом своими мыслями, поеживаясь от холода.

– Думаешь? – спросил Стас, подходя ко входу в школу.

– Раньше и недели не проходило без какой—нибудь истории, – потянув на себя дверь и пропуская вперед друга, ответил Кеша.

– Слушай, Кеш, – перебил его Стас. – А чего он, например, до тебя или Слюнкина не докапывается?

– У Андрюхи двоюродный брат крутыш. В качалку ходит, кик—боксингом занимается. У него серьезный тусыч, и Кисель это прекрасно знает. А меня? – ухмыльнулся Кеша, расшнуровывая ботинки. – Если меня тронет, братишка вернется, яйца ему отрежет, яичницу сделает и сожрать заставит. Жаль, что он в армии. Я бы с ним поговорил насчет тебя.

Поднявшись по лестнице, они вошли в класс французского и заняли свою парту возле окна. За несколько секунд до звонка появилась Екатерина Михайловна. Поприветствовав ребят, она отметила присутствующих и вызвала Кешу. Тот достаточно бойко ответил на все заданные вопросы всего лишь с несколькими ошибками и, получив законную четверку, довольный сел на место.

– Надо нам почаще между собой базарить по—французски, – шепнул он Стасу. – Двойная польза. Уроки меньше учить придется, и хрен кто нас поймет, если вдруг приспичит обсудить что—нибудь важное в присутствии посторонних.

– Хорошо, давай, – тихо ответил Стас.

После урока учительница попросила Стаса задержаться. Он дождался, когда все выйдут из класса и подошел к розовощекой Екатерине Михайловне, которая закончив записывать что—то в журнале, заложила его ручкой, и отодвинула на край стола.

– Что ж, я довольна твоими успехами, – улыбнулась она. – Очень довольна. Ты быстро прогрессируешь. Грамматика у тебя на высоком уровне, несмотря на то, что ты изучал ее самостоятельно.

Стасу было необычно и в то же время приятно, что его хвалят. Сам он был уверен, что толком ничего не знает. Правда, мог достаточно легко читать и понимать французские тексты. Но он всегда считал, что разговорная речь намного важней. Что знание грамматики без нее не стоят ровным счетом ничего. А тут за два месяца такой прогресс со слов Екатерины Михайловны.

– Мы с Надеждой Алексеевной думали насчет тебя. Стас, весной в 217—ой собеседование. Мне кажется, что тебе просто необходимо попробовать поступить во французскую школу. Английский ты знаешь прекрасно, так что с ним проблем не будет. А вот французский для поступления надо подтянуть.