Если бы борец защищал честь своей дамы на улице, всё было бы в порядке. Но он сделал то же самое в служебном кабинете, будучи мастером спорта по борьбе и воспитателем молодёжи, и закон оказался не на его стороне.

Ларисе фильм понравился. Он был честен. Ключевский снял ленту о защите чести вообще, о вечной человеческой борьбе за чувство собственного достоинства, за свою бессмертную душу, которую нельзя унижать всяким там подлецам из служебных кабинетов. Всё это он умудрился показать на примере нехитрой истории борца Ивушкина. А это и есть искусство: сквозь простую фабулу дать разглядеть бездну и то, что в ней скрыто. В конце концов, чеховская «Дама с собачкой» – банальный курортный роман. Но ведь это «Дама с собачкой».

Лариса поняла, что Ключевский талантлив и Гоша не зря восхищался своим мастером.

Это было важное открытие.

Лариса, как всякая женщина, была чувствительна к уму и таланту. Мужчина-хозяин должен обязательно быть интеллектуальным лидером. А иначе зачем он нужен?

Ключевский был увлекающейся творческой натурой и захотел жениться на Ларисе на второй же день их знакомства. Он так и сказал редакторше на студии:

– Оля, наконец я встретил женщину, на которой хочу жениться.

– Жениться он любил, но не умел, – вздохнула редакторша, имея в виду две предыдущие женитьбы Ключевского. Она искренне желала Ключевскому счастья. А Ларисе Ключевский выдал и того похлеще:

– Хочу от тебя ребёнка.

– А Люсик? – спросила испуганная Лариса.

– Люсика возьмёшь с собой. Будем жить вчетвером – ты, я, Люсик и наш сын.

Ключевский уже всё продумал.

Лариса сидела на тахте абсолютно голая и чистила розовыми пальцами оранжевый апельсин. Вся комната пропахла апельсином. Ничего не подозревающий Вадик уехал в командировку куда-то в Верхне-Туринск. Люсик был отправлен на каникулы к бабушке, а Лариса жгла костёр любви, бросая в огонь всё новые и новые охапки хвороста.

– Ты знаешь, я где-то читала, что каждый человек похож на какой-нибудь фрукт. Вот ты, например, апельсин. Яркий, вкусный, экзотический.

– А ты груша.

– Почему это груша?

– Похожа.

– Фигурой, что ли? – Лариса обиделась и подошла к зеркалу.

– Висит груша, нельзя скушать…

– Можно, – Лариса закрыла глаза и поцеловала Ключевского в губы.

Они встречались на Петроградской, в комнате с лепным потолком и низко свисающей хрустальной люстрой. Ночами по потолку бродили длинные тени, а в хрустальных подвесках вспыхивали и переливались разноцветными каплями огни проезжающих машин.

Большая тахта занимала центр комнаты. Как остров посреди океана. Они лежали, тесно обнявшись, и Ларисе казалось, что они медленно плывут на одном корабле среди изгибающихся, как морские водоросли, длинных теней и плавающих цветных бусинок света.

Акванавты на дне океана? Безрассудные мореплаватели?

– Ты родишь от меня ребёнка? – спросил Ключевский.

– Рожу, – пообещала Лариса.

– А почему ты вышла замуж за Вадика?

– Не знаю.

– Как так не знаешь?

– Мне было себя жалко.

В девятнадцать лет Лариса без памяти влюбилась в бородача-джазиста. Джазист запрокидывал голову, откидывался назад всем туловищем и играл «Караван» Дюка Эллингтона. Зал топал ногами и кричал «бис».

Кроме джаза и Дюка Эллингтона, саксофонист любил красивых женщин. Высокая и чернобровая Лариса вошла в их число. Джазист увлекался ею ровно четыре месяца, а на пятый увидел в первом ряду хрупкую маленькую блондинку, полную противоположность Ларисе, и увлёкся ею.

– Всё нормально, девочка, – сказал он, когда Лариса потребовала объяснений. – Человеческие отношения изнашиваются, любовные тем более. Их остаётся только выбросить на свалку, как старую одежду… Хоп! И выбросил, – он показал рукой, как это делается.