Может, хотя бы что-то сказать тогда? Развеять это непонятное обволакивающее состояние? Я не чувствую боли Макса в этих объятиях. Не похоже, что они про поддержку. Но ведь речь была об этом?

Решаюсь заговорить неожиданно дрожащим голосом:

— Мне очень жаль, что…

— Заткнись, — резко перебивает Макс, но, несмотря на смысл слова, оно не звучит грубо.

Будто бы даже наоборот… С лёгким надрывом и мягкостью? Может, это и есть оно, начало его оттаивания? Может, ему нужны чуть более долгие объятия, чтобы раскрыться?

И неважно, как их воспринимаю я. Главное — чтобы ему было спокойнее. Поэтому я и вправду умолкаю, тоже слегка пошевелив ладонями у него за шеей. Чуть не краснею от мысли, что вот как раз это и было поглаживанием. Сердце ускоряет темп, пальцы чуть дрожат.

А потом мысли исчезают. Потому что горячее дыхание Макса уже чувствительно обдаёт мне шею, куда оно могло дотянуться только если он специально склонил голову. Но это ещё ладно — крепкие руки теперь движутся по моему телу куда более уверенно и напористо, а потом и вовсе спускаются ниже, обхватывая попу.

8. Глава 8. Макс

Я долго ждал, когда меня уже отпустит по поводу смерти отца. Целый месяц убегал от непрошенных мыслей, глуша чёртов надрыв то в спортзале, то в драках, то в алкоголе, то в беспорядочных связях с девушками, чьё имя по большей части даже и не запоминал. Если вообще узнавал.

Вся эта херня, казалось, только сильнее засасывала в себя. Даже когда я пытался погрузиться в мысли об отце, чтобы найти в них избавление. Не выходило. Там будто пустота обнаруживалась, без особых выводов — вот только при этом раздрай всё равно не исчезал, а лишь прогрессировал.

Но сегодня внезапно как отрезало. Стоило только непонятно зачем зайти в комнату Милы и увидеть, как она сосалась с Лёшей.

Без понятия, почему меня это настолько вывело из себя. Да, меня бесило и когда я видел, как он к ней подкатывал на том самом вечере в клубе. Потому что нефиг. Но сейчас… Я ведь никак успокоиться не мог, даже хлопнув дверью, как псих.

Неважно даже, что в этой ситуации так злит — у моего друга не то чтобы деньги водятся, чтобы Миле был какой толк его раскручивать. Да и взрослые люди, сами разберутся. Но… Чёрт возьми, просто нельзя, и всё тут. Слишком охренела эта принцесса. Лезет во все сферы моей жизни. И наплевать, что Лёша мне не такой уж и друг, я с ним только в школе хорошо общался, потом даже в сети не особо.

Слоняясь по улицам, боролся с дурацким желанием вернуться домой и узнать, как далеко там всё зашло. А ещё лучше — вышвырнуть оттуда Лёшу. Что-то он дофига часто начал заходить. А ведь я ему давал понять, что думаю о его возможных отношениях с Милой.

Да, был у нас такой разговор. Как раз вспоминал его, в итоге дойдя до бара и взяв там хороший бренди. Лёша тогда решил построить из себя благородного кавалера и обратился ко мне, как к типа старшему брату Милы за чем-то типа благословения. Было это спустя неделю после похорон. Мне тогда почти пофигу было на его намерения, особо не убеждал ни в чём. Сказал лишь, что не советую. И что Мила — падкая на бабло лицемерная девка, которая только прикидывается ангелочком, а на деле манипулирует этим. Отца вот раскручивала нехило, и это явно только начало. Ну а Лёша со мной горячо спорил, говорил, что я её просто не знаю. И на самом деле Мила добрая, верная, честная… И что он ни за что не поверит в её легкомысленность и продажность, пока собственными глазами не увидит, как она пускается во все тяжкие. Что, конечно же, по его мнению, нереально.

Ну а я ещё тогда сделал себе мысленную пометку, что, значит, надо доказать, что Мила очень даже может низко пасть. А уж когда в баре сидел и вспоминал, так тем более зацепился за эту мысль. Так и появился план.