– Что? – не понимаю я.

– Проверяла, что утро доброе? – зло усмехается он.

Сглатываю и вглядываюсь в лицо сводного брата. Он другой… Что-то в нем такое сейчас есть, что неимоверно пугает.

– Дрочила или рыдала? – бросает он и я непонимающе приподнимаю брови. – Снова пятна на лице и шее, они тебя выдают… Хотя, забей, мне похер.

Он груб.

Нет, правда, за все время, проведенное с Лексом бок о бок, я вижу его таким впервые. Ни ухмылки, ни пошлых намеков с шуточками, лишь плотно сжатые зубы от злости.

Он что-то знает?

Он точно что-то знает.

– Лекс, – мой голос осип из-за волнения, – что случилось?

– Как ночь прошла? Хорошо спалось? – переводит тему он, продолжая лежать и сверлить меня взглядом. Наверняка дело в том, что на мне ничего кроме полотенца нет, но я чувствую себя безумно уязвимой.

– Нормально… – отвечаю я тихо и перевожу взгляд на свой чемодан с вещами. Он закрыт, как я его и оставляла, уже хорошо.

– Рад за тебя, – наигранно растягивает в улыбке губы сводный брат и подносит к губам стакан с остатками коктейля.

– Лекс…? – не знаю, чего я жду в ответ.

Все внутри меня будто парализовано, каждый вдох кажется последним и предчувствие чего-то ужасного не оставляет меня.

Неужели Дени что-то нашел, а мне солгал?

Лекс встает с постели, до сих пор сжимая в руке стакан, и подходит ко мне. Почти вплотную и от страха и неожиданности я отступаю в сторону.

– Смотри что нашел в баре, – протягивает мне тот самый листок, на котором я оставляла бармену послание. – Видимо, спалось тебе не очень-то хорошо, да? Раз ночами ты ходишь в бар.

– Бутылка не тронута, я брала ее для нас, – отвечаю я и киваю на тумбочку, задыхаясь от страха. Сердце гулко тарабанит в груди, будто собирается выпрыгнуть из моей грудной клетки и сбежать.

Словно уже все знает раньше меня.

– Да? Правда? – злая усмешка срывается с губ Лекса и он делает еще один шаг в мою сторону. – А я думал, что ты ходила сниматься в кино ночью. В том самом кино, которое мне утром прислали на почту! – парень зол, как никогда, а я перестаю дышать.

– Какое кино? – выдыхаю я с ужасом.

– Ой, а ты не в курсе? – приподнимает брови Лекс. – Тебе, разве, гонорар за роль не заплатили? Я собственными глазами видел набитый деньгами конверт! Продажная ты тварь, Карина! – шипит раздосадованно Лекс и со всей силы сжимает стакан в руке. – Какая же ты дрянь! – я вздрагиваю, когда слышу хруст стекла и звон осколков по полу.

Сводный разжимает руку и на пол падают остатки барного стакана. Он делает вид, что ему не больно и не глядя зажимает край своей белой футболки, оставляя на ней багровые пятна крови.

– Лекс… – мой голос меня не слушается.

Какие деньги? О каких деньгах он говорит?

– Очень интересный фильм, я сохраню его и буду пересматривать всю оставшуюся жизнь! – рычит он. – Чтобы помнить о том, как меня поимела моя сводная сестра и переводчик по совместительству! Отдала кому-то мой ноутбук, откуда этот кто-то спиздил нашу с Яном зашифрованную разработку! Прекрасное кино, заслуживающее аплодисментов! Признайся, Карина, – качает головой он и кривится, – ты ехала сюда не просто так… Ты, сука, знала зачем ты сюда едешь!

Крах.

– Лекс, я… Я не понимаю, объясни что на самом деле произошло?! Какая разработка?! – голос дрожит и мне страшно.

Несмотря на вопрос, картинка в моей голове уже почти сложилась и я очень эгоистично надеюсь, что в этом пазле нет моих фотографий.

Сдерживаю слезы, но они застят глаза прозрачной пеленой, размывающей черты лица сводного брата. Быть может оно и к лучшему, ведь тогда я не вижу его поистине ненависть ко мне.

– Да пошла ты! – огрызается Лекс и, громко хлопнув дверью, покидает комнату.