– Значит так, – строго произнёс отец, и по моей коже пробежал холодок, так как я знала, что после этих слов не последует ничего хорошего.

– Я запрещаю тебе садиться за руль мотоцикла!

– Папа, ты не можешь мне этого запретить!

– Илюша, успокойся! – попыталась вмешаться Татьяна Владимировна, но отец был настроен серьёзно. – У нас семейный ужин, и я не хочу, чтобы он начинался с разборок и скандалов.

– Семейный ужин, на который твой сын пришёл в брюках и рубашке, а моя дочь – в своём кожаном костюме, который, как мне кажется, она не снимает даже, когда принимает душ.

– Не говори ерунды, Илюш. Какая разница, кто во что одет? Мы сейчас все вместе поужинаем, а потом пусть дети занимаются, чем захотят.

– Тань, я сказал своё слово. Рита больше не сядет за руль этого транспортного средства.

– Илья Сергеевич, – вдруг вмешался Матвей. – Вы меня, конечно, извините, но не перегибайте палку. Вы, возможно, уже знаете, что я тоже мотоциклист.

– Знаю, – папа устало опустился на стул, а я продолжала смотреть на него со слезами на глазах. – И что вы оба нашли в этих своих мотоциклах?

– Илья Сергеевич, – улыбнулся Матвей. – Вам не понять, пока сами не попробуете.

– Ой, нет. Пробовать я точно не хочу.

– Тогда не запрещайте Маргарите кататься. Я обещаю, что прослежу, чтобы с ней всё было в порядке.

Мои глаза чуть из орбит не вывалились: этот придурок действительно решил за меня заступиться? И зачем ему это надо? Матвей бегло на меня посмотрел и продолжил:

– Мы будем кататься вместе, я за Ритой присмотрю, заодно поближе познакомлюсь со своей новоиспечённой сестрой.

– Ну я даже не знаю, – отец начал сдаваться.

– Илья Сергеевич, я вам обещаю, что с Маргаритой всё будет хорошо.

– Ну, хорошо, Матвей. Доверюсь тебе.

– Доверишься ему? – я не поверила своим ушам. Мне папа не сильно доверяет, а этого видит в первый раз, и уже решил ему поверить на слово.

– А что здесь такого, Рита? – невозмутимо ответил отец. – Этот молодой человек всем своим внешним видом внушает доверие и уважение, а вот ты… – он с презрением осмотрел мой костюм. – Ты вот не совсем уважительно отнеслась к семейному ужину.

Я поняла, что не права. Несмотря на то, что Матвей – та ещё заноза в заднице, всё же он более ответственно подошёл к своему внешнему виду, а я, если честно, отнеслась к этому ветрено.

– Прости, пап, – я покорно склонила голову. – Хочешь, я пойду переоденусь?

– Не нужно. Я голодный, как собака, а мне придётся ещё и ждать, когда моя дочь соизволит надеть на себя платье. Садись. Но впредь будь, пожалуйста, внимательнее к своему внешнему виду.

Казалось, что во время ужина только я сидела с кислой миной. У родителей с Матвеем складывался интересный разговор, а мне было стыдно вставить даже слово – такой униженной я себя чувствовала. Братца я возненавидела ещё больше. Такой идеальный перед родителями и такой козёл по жизни. Умеет же он быть очаровательным, когда того требуют обстоятельства. Как только ужин закончился, я быстро встала из-за стола и направилась к выходу.

– Ты куда? – остановил меня отец.

– Кататься, – невозмутимо ответила я.

– Одну я тебя не отпускаю, только с Матвеем.

Я перевела взгляд на брата, а тот, поняв, что сейчас всё зависит от него, стал медленнее жевать и нарочито продолжил разговор с родителями. Больше всего мне сейчас хотелось плюнуть на всё и уехать, но тогда я действительно могла лишиться того, чем жила весть этот год, поэтому стала терпеливо ждать, пока Матвей насладится очередной победой надо мной. Ну что ж. Ты занял братец. Два-ноль в твою пользу, но матч ещё только начался, и у меня ещё достаточно времени, чтобы сравнять счёт и вырвать победу.