Кроме того, приняв решение отказаться от права, субъект вправе отменить свое решение, поскольку отказ от права не влечет его перехода[89], что противоречит принципу безотзывности свободной лицензии.

2. Свободная лицензия как средство реализации усмотрения правообладателя по приближению произведения к сфере общественного достояния. Е. А. Войниканис, например, отмечает, что организация Creative сommons разрабатывает специальный проект так называемой нулевой лицензии, «которая представляет собой не договор, а публичный отказ автора от всех прав с целью перевести свое произведению в сферу общественного достояния»[90]. Свободные лицензии, как неоднократно указывалось выше, служат инструментом преодоления принципа облигаторности, в силу которого произведения подлежат автоматической правовой охране по факту их создания. Благодаря им произведения более свободно распространяются среди общества, что способствует удовлетворению его культурных потребностей. Однако, как отмечалось выше, эти во многом сходные институты имеют серьезные сущностно-функциональные различия, дифференцируются по субъективной стороне, что не позволяет рассматривать свободную лицензию как основание перехода произведения в общественное достояние.

3. Свободная лицензия как акт добровольного самоограничения права путем совершения односторонней сделки. С телеологической точки зрения свободная лицензия – это «не отказ от копирайта, а предоставление некоторых свобод в использовании работы. Эти свободы распространяются шире, чем предусматривают правила добросовестного использования. Их точные контуры зависят от выбора автора»[91], как отмечает Л. Лессиг. Однако вряд ли целесообразно рассматривать свободную лицензию как «вариант особой сделки, когда не заключается договор с каждым пользователем в отдельности, а, по сути, ограничивается право, причем правообладатель сам определяет срок и условия таких ограничений»[92]. Этой точки зрения придерживается один из авторов изменений в ГК РФ В. О. Калятин. В таком виде понятие «свободная лицензия» даже вошло в первоначальный законопроект (ставший затем ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» № 35-ФЗ), подготовленный к первому чтению в Государственной Думе. В качестве обоснования такого подхода указывается «конфликт существующих договорных моделей свободных лицензий со сложившейся в нашей стране правовой системой, в результате чего полноценное их применение потребует достаточно серьезных корректив в действующем законодательстве»[93].

Гораздо более существенными представляются аргументы против признания свободной лицензии односторонней сделкой. Так, А. Савельев полагает, что, поскольку односторонние сделки не являются договорами в силу ст. 420 ГК РФ, к ним невозможно напрямую применять диспозитивные нормы договорного права (в том числе положения о лицензионном договоре), типичные для договоров средства защиты гражданских прав, таких, например, как понуждение к исполнению обязанности в натуре. Кроме того, такой подход вызывает необоснованные ограничения с точки зрения международного частного права: «При наличии иностранного элемента в отношениях, возникающих в связи с реализацией такого самоограничения, применимое право будет определяться не в соответствии с нормами договорного статута, которое допускает значительную автономию воли в данном вопросе, а в соответствии с нормами статута интеллектуальных прав, который, как и вещный статут, достаточно императивен по своей природе»