Двое суток и 22 часа назад

Улица прорезала Акалладален ровно посередине, вдоль нее по обе стороны теснились дома. Вдоль дороги тут и там попадались припаркованные автомобили, августовское солнце медленно опускалось над унылой местностью. Бергер прислонился к фонарному столбу. Весь мир внезапно ускорился, медленное увядание сменилось густой интенсивностью. Внутри у Бергера что-то гудело.

Он видел перед собой Молли Блум. На какое-то мгновение ему показалось, что он видит и маленькую дочку. Они кружились у него внутри.

Когда гудение прекратилось, он смог рассмотреть сцену, зафиксировать ее взглядом, вобрать в себя. Стояло полное безветрие, и было так тихо, что казалось, будто над пригородом царит возвышенный, можно сказать, благородный покой.

И вместе с тем – для парня с окраины, как Сэм Бергер – спрессованный панический страх.

Он проскользнул в приоткрытую калитку в высоком деревянном заборе. Отворившую ему женщину он узнал по фотографии с вечеринки из «Фейсбука», она провела его в тот самый сад, и вот он уже сидит в гамаке с коктейлем в руках. Сделав глоток, Бергер подумал: надо уже с чего-то начать. На вкус похоже на самогон. Наверняка в основе тайного рецепта напитка какое-нибудь домашнее спиртное.

– Значит, секрет? – спросил Бергер.

Женщина лет сорока, с явно осветленными волосами подалась вперед и, оказавшись совсем близко, произнесла с легким акцентом:

– Такой же секрет, как и вы.

Бергер выдавил из себя улыбку.

– Я польщен, – сказал он. – Для простого служащего страховой компании…

– Только ничего не подумайте, – перебила его женщина, не отстраняясь. – Мой муж может вернуться в любую минуту.

Поскольку Бергер уже погуглил информацию о Юлии Берглунд и знал, что она недавно развелась, он не стал отвечать и перевел разговор на другую тему:

– Когда вы в последний раз видели Надю?

– Вы «пытались с ней связаться»?

В интонации отчетливо прозвучали кавычки.

– Да, речь идет о ее автомобиле, – сказал Бергер.

– Об этой колымаге? – удивилась Юлия Берглунд. – В последнее время с ней было все в порядке. К тому же в июне Надя отдавала ее на целую неделю в какой-то зверский сервис.

– А «в последнее время» – это когда?

– Я же говорю, с ее чертовым фургоном все хорошо. Недавно прошел техосмотр. Все как обычно.

– Машину вскрыли, – сказал Бергер. – Все повреждения внутри.

– Ну, если бы Надину машину взломали, я бы об этом узнала. И все увидела своими глазами.

Бергер насторожился. Возможно, он близок к прорыву. Вполне вероятно, что Юлия Берглунд преувеличивает свою близость с соседкой, а может быть, она и есть та лучшая подруга, которой Надя доверяет все свои тайны.

– Такие повреждения невооруженным глазом не разглядишь, – уклончиво сказал он. – Так когда вы видели ее в последний раз?

– Сегодня четверг?

– Четверг, восемнадцатое августа, – кивнул Бергер.

– Значит, это было в воскресенье вечером. Она пришла с работы в районе половины восьмого, помахала издалека. Я как раз возвращалась с пробежки.

– Получается, она работала в воскресенье?

– Надя постоянно работает.

– Она вернулась с работы на машине?

– Да, ей без этой развалины никак, у нее работа по всему городу. В том числе в самых отдаленных районах. И всю утварь для уборки она возит с собой.

– Белый фургон марки «Рено Кангу» с регистрационным номером RUS 328?

– Цифры я не очень помню, – пожала плечами Юлия. – А вот над RUS мы много смеялись.

– И с тех пор вы машину не видели?

– Ни машину, ни Надю.

– А обычно вы часто общаетесь?

– Да, Надя – одна из лучших моих подруг. Best friends forever[5].

– И вы не имеете ни малейшего представления, где она сейчас?