Но и после ее аргументированной речи, их лица не прояснели.
– Ну и… что? – позволила себе нетактичность мама. – Почему мы не можем захотеть выпить чаю в девятнадцать часов десять минут?
Та, казалось, хватанула ртом горячего пара.
– Конечно! – выдохнула она. – Конечно, вы можете захотеть выпить чаю когда угодно! Когда вам будет угодно! Но ведь мы еще даже не проехали… Назярь! – и передернула плечами, понять, что уж на этот-то раз сказала больше, гораздо больше, чем ей следовало.
– Ах, Назярь… – мама оглянулась в надежде, что, может, кто-то понял больше ее.
– Да, Назярь мы действительно не проезжали, – кивнул папа.
И дети закивали тоже, обрадованные, что услышали от нее хоть одно знакомое слово:
– Да, верно! Назарь не проезжали! Точно!
– Вот, видите! – акулий рот захлопнулся.
– Что – видим? Что не проезжали Назярь? – пыталась воззвать к здравому рассудку мама. – А чай причем?
Проводница, принявшая было более осмысленное выражение, покривилась снова: весь труд по объяснению пропадал даром.
– Послушайте… – вылезая из угла, попытался реабилитироваться папа: – Что вы нам мозги пудрите? Назярь не Назярь, при чем тут это? Вы что, своих обязанностей не знаете? В них, между прочим, входит обслужить пассажиров, по их желанию подать им чай, кофе…
– Шоколад в постель… – вдруг плотоядно лязгнула зубами проводница.
– Так, кажется, я поняла! – голос мамы прозвенел жизнеутверждающе.
– У вас просто не нагрет бак! – втиснула она свое заключение в простую логическую формулу. – Так бы сразу и сказали, что кипяток, мол, будет после Назяря…
– Бак? Причем тут бак? Какой бак, гражданка?
– Обыкновенный. Для кипятка! – не снижала своего жизнелюбия мама.
Члены семейства тоже обрадовались таким простым и понятным маминым доводам.
– Который у вас стоит при входе!
– Который вы топите углем!
– Из которого вы всем наливаете чай!
Но проводница продолжала сверлить взглядом маму, словно пытаясь сделать в ней дырку.
– Бак у меня давно нагрет, гражданка! – и она облила маму… не кружкой, не стаканом, не ушатом – целым баком презрительного яда.
– Что ж, раз вы так хотите – будет вам чай! Только не говорите потом, что я вас не предупреждала!
– О чем? – глянули на нее четыре пары глаз.
– Разумеется, о том, что мы еще не проехали Назярь!
Глава пятая
В которой выясняется, что иметь дело с проводницей не только таинственно, но и опасно, стаканы превращаются в летающих птиц, а у папы неожиданно пропадает аппетит
– Кажется, я сейчас сойду с ума, – едва за проводницей закрылась дверь, мама нащупала под собой полку.
– Ты-то еще, может, только сойдешь, а кто-то… – но прежде чем это произнести, папа предусмотрительно выглянул в коридор.
Ромка же осмелел настолько, что позволил себе даже покрутить у виска пальцем:
– Да, у кого-то явно не все в порядке с головой!
– А мне кажется, это у меня не все в порядке с головой… – взглянул папа на накрытый стол. – Битый час сижу против этих бутербродов и еще ни одного не съел!
– Съел, – машинально ответила мама.
– Когда это съел?
– Когда проводница говорила про шоколад! – поддержала ее и Аришка.
– Затолкал в рот и не заметил!
– Раз не заметил – значит, не съел! От волнения не считается!
Больше всего ему хотелось, во-первых, поесть, во-вторых, почитать, в-третьих, подремать. Не зря же он набрал с собой эту кучу книг и журналов. Но они ехали уже почти два часа, а он еще не сделал ни первого, ни второго, не говоря уж о третьем и четвертом.
– А вы заметили, какие у нее глаза? – прервала папины страдания Аришка. – Ледяные, как у снежной королевы.
– Бедная маленькая Герда, – брат двумя пальцами прихватил сестру сзади за шею. – Сейчас снежная королева превратит тебя…