В Москве началось время пробок, и на обратную дорогу у полисменов ушло два часа. Миша привез полковника домой, он на вялых ногах поднялся на свой этаж, вошел в квартиру, поздоровался с женой, разулся, разделся, умылся и лег спать. Проспал семь часов кряду и отменно отдохнул. Силы вновь наполнили его тело, и он почувствовал себя как никогда бодро. Он поел, оделся в чистую, только отглаженную светлую рубашку, светлые летние брюки, светлые ботинки, взял портфель и поехал на работу.

Он вошел в общий кабинет своего отдела бодрый, свежий, чем очень удивил сотрудников.

– О, Петр Петрович, да вы прям помолодели! – с улыбкой заметила Настя, сотрудница архива, зашедшая, для того чтобы пригласить Лену покурить. За компанию.

– Молод и свеж, как огурец, хоть сейчас под венец, – пошутил Петрович, – и на зубах еще хрущу.

Он положил портфель на стол, уселся в кресло и откинулся на спинку. Коля, Лена и еще пара сотрудников занимались составлением протоколов осмотра магазина и были поглощены работой.

– Коль, ты хоть вздремнул? – обратился он к майору.

– Да, с девяти до трех, у себя в кабинете.

– Домой не поехал?

– Зачем, там дети спать не дадут, а тут спокойней, отключил телефоны и сам отключился.

– Ты мне подготовил флэшку с делом?

– Заканчиваю, осталось немного. – Последние данные вносить?

– А как же, все что есть вноси.

Неожиданно в дверь кто-то постучал, и, не дожидаясь приглашения, открыл. Это был криминалист Усанов. Он быстро вошел, захлопнул дверь, подошел к столу и положил перед полковником лист бумаги.

– Прочти, – деловито сказал он и сел на стул возле стола.

Семенов взял документ, бегло просмотрел и поднял на майора удивленный взгляд.

– И о чем это говорит?

– В доме хранились радиоактивные материалы.

– Это я понял из отчета. – Семенов положил документ на стол. – Дальше что?

– А то. В каком виде могут быть радиоактивные материалы. В виде руды, в виде отходов от ядерного производства, частей реактора, в виде ядерного устройства или частей к нему?

– Бомбы, что ли? – переспросил Петр.

– Да, ядерной бомбы или запчастей к ней. Тех, что побывали на устройстве и успели получить дозу.

– Ну, это ты загнул, скорее всего, какая-нибудь деталь от реактора из ядерного института или из какого-то медицинского прибора, рентгена, например.

– Нет, частицы не из реактора или рентгена, а из бомбы. Только в ней используется обогащенный уран двести тридцать пять и плутоний двести тридцать девять в пропорциях семьдесят пять к двадцати пяти. Примерно, конечно. Эти частицы мы нашли в пыли, осевшей на развалинах.

– И что?

– Что ты, товарищ полковник, заладил: «и что и что»? Я не знаю, что. Я констатирую факт. В доме были радиоактивные материалы. Откуда они, я установить не могу, это ваше дело.

– Понятно. – Семенов положил документ в папку. – Приму к сведению. Еще что?

– Пока ничего, это самое горячее, я думал, тебе интересно будет.

– Мне интересно.

– Тогда я пошел, пока. – Злой Усанов встал, пожал полковнику руку, махнул парням и вышел из кабинета. – Домой спать, – добавил он на ходу. – Вы небось уже, а я еще нет.

Выходя, он захлопнул дверью, и в комнате повисла пауза. Все сидели, молчали и никто не работал. Наконец Николай изрек:

– У Зорга может быть ядерная бомба?

– Не знаю, – буркнул полковник, а потом отмахнулся от этой мысли, как от назойливой мухи, – никакой атомной бомбы у него нет и быть не может. По факту. Они у нас хорошо охраняются, да и какого они размера, а вот радиоактивные материалы быть могут, и он может их распылить где-нибудь в людном месте.

– Откуда он их взял? – спросила Лена.

– В девяностые много заводов закрылось, институтов, и среди них были те, что использовали радиоактивные элементы для технических нужд. Они могли потеряться, их могли продать недобросовестные сотрудники, наконец, их могли украсть. Может, с какой военной базы, со старой ядерной подлодки какой-то зараженный предмет пропал или с ядерной станции, или из Чернобыля. Мы откуда знаем? Проследить путь фонящего куска невозможно.