За окном оставалась та же серая погода, которую изредка перебивали порывы могучего ветра. На полке у стены стояла икона Богородицы Семистрельной. Алиса останавливала свой взгляд на ней каждый раз, приходя домой. Казалось, она жалеет ее. На нижних полках лежала немногочисленная религиозная литература, которая на перебой сверкала золотыми буквами с корешков.

Девушка прошла в миниатюрную ванную, намочила под краном небольшую тряпочку и пошла вновь в прихожую, оттирать свое пальто. Вся ее квартира, несмотря на размер, казалась весьма просторной из-за наполненности очень чистыми, почти сверкающими, цветами в интерьере. Стены были белыми. Мебель пыталась внести малую яркость, но и то было сделано нежными, почти прозрачными зелеными, голубыми и розовыми оттенками. Даже дерево было светлым, маскируясь под стены дома. Лишь совсем редкие и не свойственные темные цвета появлялись какими-нибудь мелочами. Тишина квартиры скрашивалась воем порывов ветра за окном и шуршанием одежды проживающей здесь одинокой девушки.

Девушка вернулась в прихожую, проверила, закрыла ли она дверь, и взяла с полки картонную коробку. Сидя на диване, она уже окончательно освободила ее он пленок и всей защиты, складывая весь ненужный мусор отдельно. Алиса скользила пальцами по гладкой обложке, лишь слегка проваливаясь в выбитые рисунки и надписи на ней. Она открыла ее и немного пробежалась взглядам по страницам, не вчитываясь, продолжая любоваться. Уже планируя то, как будет выглядеть ее вечер, она положила новую покупку к предыдущим, которые уже стояли на небольшой полке в шкафу рядом с диваном.

Алиса готовила себе еду на небольшой плитке. Наконец помимо звуков ветра и шуршания одежды, появились звуки шкварчания еды на сковородке. В углу комнаты стоит телевизор, который практически никогда не включается. В этом маленьком кусочке мира всегда царила тишина.

Девушка поставила на небольшой белый стол стеклянную тарелку с едой. Ей не нужно было ничего во время еды смотреть или слушать. Погруженная в саму себя и свои мысли, они лишь изредка смотрела в окно, немного лениво ковыряя приготовленную яичницу. В голове сменялись кавалькадой воспоминания о детстве, как ее учила готовить мама, как это было у других детей. День лениво и вязко стремился к закату.

Когда окончательно стемнело, Алиса включила люстру, в окружении хрустальных кристаллов. Под освещение теплых лампочек, она достала с полки несколько книг разных религий, села на диван и начала читать. Редкий момент в ее дне, когда бесконечный поток мыслей и воспоминаний утихает, и она может отпустить происходящее, погружаясь в написанное внутри книг.

Книги с плотными темными обложками с выбитыми на них золотыми буквами и орнаментами сменяли друг друга. Алиса вчитывалась в книгу своими прозрачно-голубыми, почти рыбьими, глазами. Одна книга сменяла другую, читая по главе и по аяту, девушка искала то, что заполнит ее изнутри. Тишину пустоватой квартиры разрывал лишь шелест белых страниц и периодический звук закипания чайника. Одна из немногих вещей, что могла отвлечь ее от поиска душевного тепла – наполнения себя изнутри горячим чаем.

В сонных конвульсиях, текст уже начал плыть перед глазами и сливаться во что-то единое и мало понятное. Девушка вероломно закрыла все книги, оставляя в них маленькие кусочки разноцветной бумаги, которые она использовала, как закладки, и сложила их назад на полку. Богородица с иконы по-прежнему смотрела на нее с нежной жалостью и заботой. Тяжелые веки сами падали в сон. Алиса легла на не расправленный диван и уснула, укрывшись лишь белым пледом. Она не расплетала светло-русую косу, которая за сутки носки порядком истрепалась. Сквозь сон, девушка убирала с лица редкие волосы, которые щекотали ее лицо.