– Бедная девочка. Есть данные о том, что кто-то из членов семьи был замешан в делах, вызвавших столь ужасную месть?

– Пока нет.

– Профессиональная работа. Я уверен, что ты уже пришла к этому выводу. Кто-то натренированный в мокрых делах. Зеленый огонек, который, по твоим словам, она видела, – это, скорее всего, дистанционный пульт. Зеленый свет означает, что путь свободен. Ведь кодовые замки были обойдены.

– Я и сама догадалась. На первый взгляд вполне благополучная обычная семья. Но это на поверхности. Мы пока еще не копнули глубже.

– Сложная электроника, вторжение по типу спецназа, быстрые чистые убийства. Зачистка. – Потягивая кофе, Рорк не обратил внимания на сигнал включившегося факса. – Вошли и вышли. Сколько они пробыли в доме? Десять-пятнадцать минут? Это не случайный вандализм. Будь это террористы, они оставили бы знак. И потом, террористы метили бы в кого-то повыше. Это тоже на поверхности.

– У тебя остались связи в преступной среде?

Легкая улыбка тронула его губы.

– Думаешь, остались?

– Ты знаешь людей, которые знают других людей, которые знают плохих парней.

Рорк шутливо потрепал ее по щеке.

– Разве можно так отзываться о моих друзьях и деловых партнерах? Пусть даже и бывших.

– Да ладно тебе! Ты мог бы навести справки?

– Хорошо. Но хочу тебе сказать: я никогда не водил компанию с детоубийцами. Или с теми, кто способен вырезать целую семью.

– Я ничего такого не имела в виду. Но мне нужны любые сведения. Он зарезал маленькую девочку вместо той, что спустилась вниз. На ней была розовая ночная рубашка с этими – как их? – с оборочками по горловине. Я видела по подолу, что рубашка была розовая. Сверху она вся пропиталась кровью. Он перерезал ей горло, как будто разрезал яблоко.

Рорк поставил чашку, подошел к Еве, обхватил ее руками и прижался лбом к ее лбу.

– Сделаю все, что смогу.

– Знаешь, я все думаю… Взять нас с тобой, у нас детство было такое, что врагу не пожелаешь. Жестокость, издевательство, унижение, побои, ненависть. А у этих детей было нормальное детство. Каким оно должно быть в идеальном мире: теплый дом, любящие родители…

– Мы выжили, – закончил он ее мысль, – а они нет. За исключением той, что сейчас внизу.

– Она этого никогда не забудет. Но я хочу, чтобы она знала: люди, которые сделали это, заперты в камере. Это все, что я могу для нее сделать. – Ева высвободилась. – Поэтому мне надо приступить к работе.

Первым делом она связалась с Фини, начальником Отдела электронного сыска. Он появился на экране ее видеотелефона: жесткие рыжеватые вихры, тронутые сединой, лицо с глубокими морщинами, мятая рубашка.

Ева порадовалась, что недавно предпринятая его женой попытка вырядить его в малиновые пиджаки с яркими галстуками всплыла брюхом вверх.

– Слышал о деле Свишеров? – без предисловий спросила она.

– Двое детей. – Лицо добродушного бассета окаменело. – Как только узнал, отправился на место сам. У меня там целая команда трудится над блоками связи и электроникой. В охранной системе я копаюсь сам.

– Люблю получать самое лучшее. Что можешь сказать?

– Хорошая, добротная, надежная домашняя система. Можно сказать, первоклассная. Обойти ее было непросто. Тут потребовалось классное ноу-хау. Камера слежения заблокирована в час пятьдесят восемь. Дистанционный пульт с вторичной функцией, потому что система дублировалась вспомогательным механизмом. – Он подергал себя за ухо, считывая данные со второго экрана. – Когда визуальное наблюдение отключается, вспомогательная система активируется через десять секунд. Сигналы тревоги и в доме, и в охранном центре. Связь была заблокирована.