После того как Картер с Браунриггом ушли, она десять минут провела в сканере Кассандры. Теперь Кайра стояла над Джимми, разглядывавшим на мониторе снимки ее мозга.

– По-моему, все отлично, – сказал он, не сводя глаз с экрана. – Амигдала[4] у тебя переливается, как новогодняя елка.

Он повернулся к ней с любопытством на лице.

– Каково было там, в его памяти?

– Жутковато, – ответила Кайра, поежившись. – Жаль, я не получаю хотя бы краткой сводки того, что могу увидеть.

Ее рука снова невольно потянулась к шее.

– Не каждый день тебе перерезают горло.

– Зато мы доказали, что технология работает. Похоже, его это впечатлило.

– Лучше бы я солгала и сказала, что ничего не увидела, – заметила она со вздохом.

– Уж прости. Понимаю, это не то, чего ты хотела.

– Чертов Картер! У него одни деньги на уме, – проворчала Кайра.

– Следи за языком, – усмехнулся Джимми, снова поворачиваясь к экрану. – Ты ходишь по тонкому льду после вашей с ним последней ссоры. А тебе ведь известно, что он за человек.

Она проигнорировала его слова и снова присела на кушетку.

– Космо, поиск по генерал-лейтенанту Браунриггу.

Экраны на стенах тут же заполнились фотографиями и статьями: Браунригг молодой красавчик-офицер со светлыми волосами и зелеными глазами, потом старше, с медалями и орденами, во главе взвода солдат. Выглядел он достойно, ничего не скажешь. Кто бы думал, что он виновен в смерти ребенка. Военному начальству точно не захочется, чтобы общественность проведала об этой истории. Даже гипернету не всегда удается докопаться до хорошо скрытой истины.

– Пульс успокаивается. Хотя мог бы быть и пореже. Когда ты копалась в моей памяти, он у тебя так не зашкаливал. Космо, свет на сто процентов.

Она снова зажмурилась; компьютер включил освещение в лаборатории на полную.

– Почему ты назвал наш компьютер Космо?

– Кличка моей первой собаки, – ответил он, глядя в экран. – Я его обожал.

Кайра одобрительно кивнула.

Читать память Джимми было совсем другое дело. Она изобрела Кассандру, придумала для нее нано- и пикотехнологии, но оборудование собирал в основном Джимми, по ее чертежам. Он одним из первых позволил ей проникнуть к себе в голову – после ее лаборанта Фила Брайтмена. Джимми достаточно доверял Кайре, чтобы допустить ее в свой мозг; то был уникальный опыт, к которому она подошла с предельной деликатностью. Она искала в его памяти конкретные детали, чтобы испытать свой аппарат. Это было похоже на игру в прятки. Джимми задавал ей вопрос, ответа на которой она не могла знать, и Кайра пыталась отыскать подсказку в его памяти.

Она до сих пор помнила их первый раз – самый удивительный из всех, – когда они поняли, что технология работает. Большую часть того дня они провели за испытаниями – Кайра добывала из памяти Джимми крупицы информации. «Почему в Испании в тринадцать лет у меня был приступ астмы?»

Она отчетливо видела ее: хорошенькую девочку-испанку, кареглазую, с длинными темными ресницами. Джимми пробовал разговаривать с ней на ломаном испанском; внезапно девочка обвила руками его шею и поцеловала в губы, а потом со смехом бросилась бежать. Джимми так перевозбудился – а может, перепугался или и то и другое, – что у него случился небольшой приступ астмы. Позднее, когда они вдвоем смеялись над этим в лаборатории, Джимми признался: он смутился до такой степени, что никому никогда не рассказывал про тот случай.

Но когда Кайра неделю спустя сказала ему, что у нее периодически возникает ощущение нехватки воздуха, и началось это после их испытаний, он уже не смеялся. Тогда-то она и начала задумываться о неочевидных побочных эффектах применения Кассандры. Неужели возможно перенять и физические черты человека, побывав в его памяти?