– Да… – Ника закрыла глаза.

Они долго целовались на балконе. Наконец стало прохладно.

– Пойдём допивать чай, – Саша взял Нику за руку, и они вернулись на кухню.

– Расскажи, как ты стал музыкантом и как тебе удалось прославиться, – Ника решила всё-таки задать несколько вопросов для своего несуществующего интервью.

– Я уже много раз рассказывал об этом. Учился в консерватории, был там самым талантливым, меня заметили и пригласили на пробы в группу. Что ещё ты хочешь узнать?

– Да, это знают все. Тебе повезло обладать талантом. Только всё это немного скучно, не обижайся. Такие истории вызывают лишь зависть, а не уважение. Мол, он ничего не делал для такого успеха, всё было дано ему просто так. А будущее журналистики – за скандалами и интригами, понимаешь? – разумеется, Ника-то хорошо знала, что там, в будущем.

– Погоди, не совсем… – Саша не ожидал услышать подобного. У него были толпы фанатов, которым, впрочем, было наплевать, как именно он стал звездой. – А что тогда вызвало бы уважение?

– Ну, например, твой тяжёлый путь к славе, когда ты ночами разгружал вагоны, чтобы накопить на первую гитару, или вовсе не поступал ни в какую консерваторию, а был самоучкой и работал в баре уборщиком, где выступала группа, напросился к ним на встречу, вломившись в гримёрку без разрешения и заголосив своим волшебным тенором. Твой пробивной напор. А сам по себе талант без всего этого не так ценен.

– Всё-таки ты бунтарка, Вероника. Так говоришь, будто росла и не в Советском Союзе вовсе, – Саша внимательно смотрел на неё.

– Да нет… Где же я ещё могла расти? – Ника не предполагала, что её речь выдаст её, но остановиться уже не могла. – А что не так?

– Издеваешься, что ли? Да подобные факты биографии – это стыд и срам. Нет здесь ничего крутого.

Ника широко распахнула глаза, даже рот раскрыла от удивления. Закипев, она вскочила ногами на табуретку.

– Александр Волков! Ты же главная рок-звезда страны! Эталон протеста системе! Твои песни – против покорности и смирения! Ведь это ты их написал, значит, твоя душа так чувствует! Про какой стыд ты говоришь? – громко скандировала Ника.

Её прервал соседский стук по батарее.

– Тише, тише! Ну ты даёшь вообще, – Саша смеялся до слёз. Встав, он подал Нике руку и помог спуститься.

– Извини, я немного поддалась эмоциям, – она тоже смеялась.

– А знаешь, вообще-то ты права. И у меня есть свои скелеты в шкафу, так я считал до этого момента! А теперь нет. Сейчас я тебе всё расскажу.

Он сходил в комнату и вернулся с чистым листом бумаги и ручкой.

Поражённая Вероника взяла их и приготовилась слушать исповедь Волкова.

– На самом деле с первого раза я не поступил. И меня забрали в армию. Отслужив два года, я снова начал готовиться в консерваторию. Но на этот раз отец был против. Он решил, что я уже взрослый и должен работать на заводе. А чтобы мне не остаться совсем без образования, отнёс мои документы в техникум. Он даже везде за меня договорился. Я был так зол на него: я ждал дембеля, играл на гитаре, писал песни… А, вернувшись домой, услышал такое. Крест на всех моих мечтах! Я психанул и ушёл из дома. Жил у друзей, работал сторожем на складе и накопил денег на билет в Москву. На этот раз мне удалось поступить. Мне дали комнату в общежитии. Я был счастлив. Учился на «отлично», помирился с родителями. Два курса пролетели незаметно. Но потом я влюбился в девушку с другого отделения. Мы много времени проводили вместе, вдвоём и с её друзьями… В общем, мы с ней стали пропускать занятия из-за ночных гулянок, и нас отчислили. Её отец был влиятельным человеком, и её восстановили, а меня нет. К тому же он запретил нам встречаться. Я был просто раздавлен: ни консерватории, ни крыши над головой, ни любимой… Ненавидел себя за то, что смог допустить это, и не знал, что сказать родителям. Раз я брёл по вечерним улицам с гитарой за спиной. Вдруг пошёл сильный дождь. Теперь-то я считаю его судьбоносным дождём. Чтобы не промокнуть, я спустился в ближайший подземный переход. И там услышал музыку, настолько прекрасную… Я пошёл туда, откуда она доносилась. Кого, ты думаешь, я там встретил? Группу «Маугли». Они тогда ещё не носили этого названия и вообще не были известными. К тому же у них не было вокала, они только играли, но безумно красиво. Уже тогда им удавалось собирать какие-то деньги в переходах, так они думали накопить на продюсера. Я смотрел на них и не решался подойти, пока в какой-то момент не понял, что это мой шанс. Мне даже воздуха стало не хватать, я почувствовал себя тонущим в бездне… Наконец я набрался смелости. Сказал, что мечтаю петь в группе, показал свои песни. Прямо там мы исполнили несколько. Людей вокруг становилось всё больше, нас буквально облепили со всех сторон. Дождь согнал в переход целую толпу, и это стало нашим звёздным часом. В конце Макс, клавишник, сказал: «Теперь мы можем идти к продюсеру без всяких денег». Так и случилось. Нам записали альбом на настоящей студии, затем организовали концерты, и пошло-поехало…