– Однажды привозят в больницу мужчину с травмой головы, – сказал он, закручивая шуруп. – Без сознания. У него кровь скопилась в лобной доле. Оперировал нейрохирург, а я ассистировал. Всё прошло хорошо и относительно быстро. Я остался на дежурство. Ночь была спокойная. Заполнил карты и прилёг в комнате отдыха, но не прошло и получаса, меня будит медсестра, молоденькая совсем, и говорит: «Your patient has passed away» – ваш пациент скончался. Я вскочил, пытаюсь понять, что произошло. Все показатели были в норме, с чего он умер-то? Спрашиваю: «Когда умер? Как? Почему раньше не разбудили?» А она только крутит головой и говорит: «Follow me» – идите за мной. Подошли к палате. Я ожидал увидеть там мёртвое тело, а увидел своего пациента, вполне живого и даже в сознании. Разозлился, говорю: «Что за глупые шутки? Вам заняться нечем?» А медсестра шепотом: «You need to talk to him» – поговорите с ним, и карту мне его протягивает. Я взял карту. Думаю, осмотрю его, раз уж пришёл. Здороваюсь. Смотрю на приборы. Всё хорошо. Осматриваю пациента, спрашиваю, как он себя чувствует, что болит, а он мне говорит: «У меня не может ничего болеть. Я уже умер. Не тратьте время даром. Все мои органы давно сгнили».

– Синдром Котара! – воскликнул Пашка. – Я читал о таком.

      Матвей улыбнулся и даже немного растерялся оттого, что Пашка правильно назвал диагноз.

– Ага. Пациент был уверен, что мёртв, хотя всё говорило об обратном. Я сначала не понял, думал, может, шок или что-то ещё. А он смотрит мне прямо в глаза и говорит, что мёртв. Даже как он умер рассказал. Прыгнул с крыши своего загородного дома, когда от него ушла жена. Я ещё раз проверил показатели и послал медсестру за психиатром.

Пашка, рассмеявшись, дёрнулся, ойкнул, схватился рукой за спину, но боль не уменьшила его смеха.

Когда упорство победило, и шкаф наконец-то собрался, Матвей решил ехать домой.

– Не знаю, как благодарить, – улыбнулся Пашка. – Золотые руки – сразу видно! Ты без машины? Поздно уже, метро закрыто. Оставайся, кресло раскладывается, спать есть где.

– Я на такси.

Матвей бы с радостью остался. Такого друга, как Пашка, ему ужасно не хватало. Столько всего хотелось рассказать, стольким поделиться, но он трезво рассудил, что Пашке нужен отдых, а если он останется, они не замолчат до самого утра.

– Я завтра приду тебя навестить.

– Приходи, конечно, какой разговор, – улыбнулся Пашка. – Давай тогда я тебя провожу.

И он заёрзал на диване.

– Нет, Паш, не надо. Я помню, где выход. Отдыхай.

– Ничего-ничего, – отозвался Пашка, с трудом поднявшись. – Немного пройтись мне будет даже полезно, а то утомился уже бока греть. Да и тут такие черти живут, незачем тебе одному лазить.

Матвей даже рассмеялся.

– Если меня будут бить, то ты сейчас вряд ли мне чем-то поможешь.

– Если я буду рядом, то, скорее всего, бить тебя не станут, – ответил Пашка то ли в шутку, то ли всерьёз.

В коридорах и на лестнице было темно. Некоторые отверстия для лампочек в потолке пустовали, из других торчало остриё разбитого стекла. Проходы подсвечивали уличные фонари, приблизившие плафоны к самым окнам второго этажа.

– Я думал, это жильё необитаемо, – сказал Матвей, подстраиваясь под медленный шаг Пашки. – Когда к тебе шёл, ни души не встретил.

– Ты просто рано пришёл, – негромко объяснял Пашка. – Они все к ночи оживают, хотя сегодня да, непривычно тихо. Жди беды.

Он шёл, корчась и хватаясь руками за стены. Матвей пожалел, что не настоял на соблюдении постельного режима.

– Таксисты не любят этот адрес, – предупредил Пашка. – Ещё до нашего с Аликой заселения здесь произошла очень нехорошая история с одним таксистом. Она получила огласку, теперь им разрешили не брать заказы с этого адреса. Ты лучше пройди метров сто к жилым домам или наоборот ближе к шоссе. Оно в другой стороне. А то долго ждать будешь.