Сурья заметил отца и помахал рукой.

– Ты вовремя! У меня тут целый пир.

– Хороший улов?

– А то!

Сурья выбрался на берег, держа в руке небольшую сеть. В ней трепыхались несколько серебристых рыбин.

– Развести огонь? – предложил Ирвальд

– Я справлюсь.

Сурья бросил сеть на траву и подошёл к небольшой куче сухих веток, очевидно, собранной загодя. Достал кремний и стал высекать искры. Спустя минуту костёр занялся неторопливым красным пламенем.

Ирвальд сел рядом с костром и стал наблюдать, как сын потрошит рыбу, ловко орудуя ножом. Он мог бы справиться намного быстрее, однако предпочёл не вмешиваться.

Сурья был единственным из детей, кто родился человеком. И лицом, и фигурой, и цветом кожи он пошёл в материнский род. От владык ему ничего не досталось, даже колдовских способностей. Всё, что выдавало в нём существо Межгорья, была невиданная стойкость к мороку. Но беды в этом было больше, чем добра…

Запах рыбы, свежеиспеченной на костре, разнёсся по всей поляне. Сурья подал одну рыбину отцу, от второй оторвал хвост и отнёс куда-то в кусты. Ирвальд присмотрелся и увидел двуглавого орла, привязанного верёвкой к старому пню.

– Зачем это? – удивился он.

– Хочу приручить.

– Тебе мало земных тварей?

– Ты сам учил, что глаза должны быть везде, – усмехнулся Сурья.

– Да, но…

Ирвальд запнулся, не зная, что сказать. Ну что за пошесть у детей пошла! С утра – Рейна, днём – Сурья. Выпороть бы обоих. Но у него вряд ли рука поднимется. К тому же, изловить орла даже владыке было нелегко, а без колдовства ещё и опасно. Тут было чем гордиться. И каменный орёл не наделает столько разрухи…

Однако Ирвальд полагал, что сын не показывался в замке три дня по несколько иной причине.

– Сурья, – откашлявшись, начал он, – помнишь наш разговор про ведьм? Ты обещал, что…

– Я помню, – Сурья нахмурил брови, – не тревожься.

– А если не ведьма, то…

– Отец, тебе не о чем тревожиться. Я всего лишь ловил орла.

Сурья улыбнулся и пожал плечами. Взгляд его глубоких янтарных глаз был спокоен.

А вот Ирвальду стало не по себе. Он никак не мог взять в толк, почему так получалось. Старший сын не видел жизни без любовных утех, волочась едва ли не за каждой юбкой. А вот младший будто и не знал похоти, что, с одной стороны, было не так уж плохо.

Сурья не мог заговаривать семя. Любая ведьма, если ей вздумается, могла зачать. Поэтому Ирвальд взял с него слово, что он познакомит отца или брата со своей зазнобой, чтобы вовремя решить этот вопрос.

Однако время шло, а Сурья молчал. Ирвальд понимал, что виною тому не робость, и это его беспокоило.

– Орест!

Ирвальд стоял на пороге замка, глядя на сына, развалившегося на стуле. Орест был обнажён до пояса и задумчиво крутил в ладонях кинжал, не сводя похотливого взгляда с молодой жены Аврия. Наполовину зверолюдка-наполовину ведьма, девушка не отличалась красотой. Её скорее, можно было назвать необычной, и уж вряд ли она стоила внимания, тем не менее, Орест не сводил с неё глаз, отчего щёки её пылали румянцем.

– Орест! – повторил Ирвальд чуть громче.

Девушка смущённо опустила голову и поспешила скрыться. Орест лениво повернул голову к отцу.

– Я хорошо слышу.

– Тебе б не помешала вторая пара глаз на затылке.

– Может, сразу две головы?

– Не наглей, сын. Что у тебя за вид?

– Я плавал в озере.

– А проплывая мимо своей комнаты, забыл одеться?

– Я оденусь, – пообещал Орест, беззаботно потягиваясь.

– Вижу, вы с Рейной справились. Быстро.

– А ты сомневался? Ещё и наглядеться успели, – ухмыльнулся сын, а в глазах заплясали лукавые искорки, отчего Ирвальд вдруг почувствовал себя древним, как старый дубовый пень.