Ремешок на руке Романа вибрирует, и на дисплее отображается голограмма с адресом и фотографией профессора Назарова.

– Завтра у нас эфир на одном кабельном канале… Забыл, как его? – чешет затылок. – Саттор помнишь?

Охранник в ответ томно мычит, подняв глаза в потолок.

– А не важно, – машет рукой Дамир. – Самый лучший способ наращивать толпу – показать ее в прямом эфире. Однажды тебе это пригодится. Рома, победа куется в мониторах, а не в твоих чатиках. Мне нужно, чтобы ты составил грамотный текст на основе разговора с ним. В бизнесе я все понял, теперь я хочу пойти во власть, но как серый кардинал, конечно.

– Да, но вы не можете это сделать, имея свой бизнес! – разводит руками Роман.

– Я имею бизнес, – второе слово он выделяет улыбкой, – поэтому иду в политику через Владислава. Он выдвигается на выборах в губернаторы от партии «Свобода и Воля». Да, время не стоит на месте. Раньше у меня был свой заводик, теперь и не один. Могу себе позволить пойти в политику, проспонсировать программу, помочь другу. Но скажу прямо, наперед так сказать. Мне мешает по самое Фаберже, – представляет ладонь к горлу. – Марк Ива и вся его «Медиа Марка». Он хочет, что-то найти против меня и Влада. Твоя задача потом понять, что именно, и если у него есть какой-либо материал, то, соответственно, его, либо принести мне, либо сообщить о его находке. Ясно? Ну, это так забегая далеко вперед. Сейчас я тебе выдам аванс, чтобы у тебя были деньги на еду, проезд и связь. Я думаю, ты все понял. Материал от профессора скинешь мне на почту и желательно до вечера. Чем выше цели, тем лучше достижения.

Сундуков знает про навык Романа в расположении к себе людей самого разного уровня – то, что не купишь на тренингах, врожденное обаяние.

– Понял, – часы снова вибрируют. – Назаров тоже член вашей партии?

– Член? Не он, скорее, мозг нашей партии, – рассмеявшись на всю комнату, произносит Дамир. – Рад, что ты согласился. Вот аванс, – он протягивает конверт, под удивленный взгляд Романа. – Я сирота в обиду никого не дам. Хотя сам как индус. У меня только волосы и ногти.

– Ясно. Но это....

– Наличка? Конечно, ее же нельзя отследить. Ты извини старика, теперь мои ребята тебя проводят. У меня еще дела. Саттор, Гена наш уважаемый гость нас уже покидает.

Двое охранников-гигантов отталкиваются от стен, к которым они прилипли, пока шла беседа, подходят к Роману с угрюмыми минами на лицах и с черным мешком в руках.

– И никому не слова. Знают двое – знает и свинья.

До Горина только доходит, что симуляцию с коллектором в хостеле отключили люди Дамира. «Или он специально так разыграл этот спектакль, чтобы показать, что я под их контролем?», – рассуждает Роман и вцепляется в подлокотники, глядя как к нему подносят мешок.

Черный занавес.

Всю дорогу они едут молча. Не то чтобы Роман хочет поговорить с телохранителями, но и между собой те хранят молчание. После того как Горин не переставая стал кашлять, с него сняли мешок. Широкоплечий костолом Саттор с трудом помещается в тесном фургоне. Его суровое, и немного туповатое выражение лица, перебитое морщинами устремлено на Романа. Тот, не обращая внимание на пристальный взгляд верзилы, обдумывает одну мысль: «А ведь я согласия на работу то и не давал, – ухмыляется. – Вот, поэтому, такие как Дамир всегда всеми и руководят. У него есть чему поучится».

Черный фургон довозит Романа до Лахтинской улицы Петроградской стороны.

– Что лыбу давишь? – грубо спрашивает сиплым голосом твердолобый Саттор и указывает массивной головой на дверь. – Давай, пшел работать,

Остеклено-бетонный квадратный увалень по имени «Сократ» несуразно ютится среди домов в стиле русского классицизма словно в малую Италию на берега Петербурга спустилось творение скандинавских передовых архитекторов.