Захотелось снова закурить.

Он плохой отец. Сын, конечно, у него не голодает, одет, обут, но не обласкан им совсем. Угрюмый, вечно недовольный жизнью папа – плохой родитель, он вообще, плохой мужик. Вспомнились все слова, что бросила ему тогда в лицо мать собственного сына…

Ну да, он ведь ей тоже жизнь сломал.

Она пыталась все забыть, и очень даже получилось, и он пытается забыть, но не выходит у него. Как у нее, легко так не выходит…

Может у мужика болеть душа? Наверно, может. Вот у него болит…

Ирина быстро вышла замуж, и родила еще двоих, и как он только освободился, она ему сказала сына забирать.

– Твой как волчонок, отбирает хлеб у младших. Меня ревнует, постоянные скандалы в доме. Не учится, сбегает. Смотрит волком на отчима. Он весь в тебя! – Ирина отвернулась. – У тебя есть дом большой, вот и берись за воспитание ребенка. Документы подпишу, переоформлю на тебя, и прошу – исчезни из моей и нашей с Павлом жизни.

Павел – это тот, из-за кого он сел тогда…

А он, дурак, надеялся, что все у них наладится, как выйдет. Простил ее, ведь слабая она, искал ей сотню оправданий и не сразу осознал, что он все это время жил в розовых очках.

Напоследок, когда он приехал забирать ребенка, она сказала:

– От тебя мне ничего не нужно. – Потом добавила: – здесь не вздумай появляться. Заяву напишу, что угрожаешь мне.

Другой район, другая школа… Но самое главное – он Антона не видел восемь лет! Он и родился у него, когда он был на зоне.

И вот теперь Антон и он старательно пытаются построить свою жизнь…

Не стал входить на кухню, вернулся в комнату и лег в кровать.

Плохо начавшийся день, плохо и кончается…

Не помнил, как уснул. Не помнил, что снилось. Рывком проснулся, глянул на трюмо. Часы на тумбочке показывали полшестого. Рано…

И тут в коридоре раздались шаги. Босые ноги подошли к двери, встали, раздался стук:

– Станислав! Откройте дверь.

Девчонка, имени которой он не знает…

Скривился, встал с кровати и, не зажигая свет, открыл дверь.

Она стояла в темном коридоре, как и ночью – одетая, босая и смотрела на него.

– Мне нужно на работу. – Помолчала. – Ехать долго. Электричка в шесть сорок две…

Стас молчал, разглядывал ее лицо во мраке коридора.

– Что вы опять молчите? – Вспыхнула и подняла глаза. – Вы обещали утром отвезти меня на станцию. Так вот… – Она не договорила, послышался скрип следующей двери по коридору. Полоска света разрослась и появилась мордочка Антона:

– Папа! Отвези Алену, ты обещал.

Ну да! Вчера он обещал, но как же неохота.

– Сегодня воскресенье.

– Я знаю, но мне нужно на работу.

Стас привалился к косяку и глянул прямо на нее.

Алена. Вот оказывается, как зовут девчонку. Наверное, она представилась тогда, когда ему звонила, но он не запомнил.

Она была намного ниже его ростом, ей пришлось задрать свой подбородок высоко, чтобы вот так смотреть ему в глаза – серьезно, зло и прямо. Губы плотно сжаты, глаза сухие смотрят строго на него.

– Не нужно так на меня смотреть, Алена.

– Хорошо.

Она гулко, глубоко и шумно выдохнула, опустила взгляд. Сразу дернулась и отошла. И чего так испугало? А! Понятно.

Стас только хмыкнул, так и стоял, привалившись о дверной косяк. Ну а что еще тут скажешь? С этой не обломится, осталось только смотреть вот так и только. Утренний стояк. И очень хорошо, что в коридоре так темно.

Девчонка встала снова у стены. Спрятала руки за спину и отвернувшись, глухо проговорила:

– Я вызову сейчас такси. Скажите улицу и номер дома, – спокойным, ровным голосом произнесла.

Стас улыбнулся. Нет, он оскалился как хищник. Вдруг подумал, а что сделает она, если он не скажет?