Эрик ждал меня на улице у входа в отель и предложил подвезти до дома. Я ответила ему решительным «нет». И уехала домой на такси.

Но он не сдался. Он стал оказывать слишком много знаков внимания девушке, которая швыряла его примирительные цветы ему в лицо. В конце концов, я не смогла устоять перед его настойчивостью и мы помирились. Он извинился за то, что скрывал от меня правду, и я простила его. С мудаком на букву «Б», они больше не общались.

— Я пригласила его сегодня с нами поужинать. Обычный дружеский ужин, ты, я и Эрик.

— Дружеский? А Эрик знает, что ты к нему относишься как к другу? — усмехаясь, спросила Барбара.

Он знал, ведь не раз пытался перевести наши отношения в новую форму. Я знала, что нравлюсь Эрику. Он не скрывал этого. Проблема была в том, что такие отношения могли во многом осложнить мою и без того сложную жизнь.

На самом деле любые отношения могли это сделать. Но я понимала, что не могу быть одна вечно. Я обожглась, поверила тому, кому нельзя было верить. Но это не означает, что все мужчины в моей жизни будут такими же, как мудак на букву «Б».

Джефферсон уникален в своем роде.

— Он знает, — кивнула я, принимая от стюардессы кружку чая. — Он знает и принимает это.

Барбара села ровно и наклонив голову вправо, принялась размышлять о чем-то своем. После она сказала:

— Я вижу глаза Эрика и каждый раз, когда ты рядом, они светятся у него как у мальчика, который видит шоколадный пудинг, что мама приготовила к рождеству. Кажется, он влюблен в тебя, — заметила Барбара.

Я окинула подругу скептическим взглядом.

Ее светлые волосы были забраны в высокий хвост, от избыточного солнца на лице проступили веснушки. Белая водолазка облегала идеальную фигуру, а джинсы с высокой посадкой служили дополнительным инструментом, чтобы подчеркнуть ее тонкую талию.

Она была довольная и загорелая и смотрела на меня с полуулыбкой на губах. Нельзя с таким выражением лица говорить о любви.

— Нет, — покачала головой я, чувствуя, как червоточина в моей груди начинает расширяться. — Никакой любви. Никогда. Не при каких условиях.

Раздражение и страх заполонили меня, смешиваясь в груди воедино. Если я решу что-то и с кем-то построить, то уж точно не любовь.

— Я понимаю тебя, подруга, — сказала Барбара. — Понимаю, как никто другой.

Я уже знала, что в ее прошлом произошло нечто ужасное, что заставляло сейчас Барбару избегать серьезных отношений, но что это за великая тайна, я не знала. Барбара молчала и не решалась открыть мне правду. Я нормально относилось к этому.

Есть что-то, что многие из нас предпочитают оставлять только для себя.

Такое случается по разным причинам, возможно человек не хочет, чтобы его считали плохим или стыдится какой-то части прошлого, возможно о чем-то сокровенном просто больно говорить и каждый раз упоминая имя того, кто обидел, приходится переживать негативные моменты снова и снова.

Я многим не могла с ней поделиться именно из-за второго варианта. Мое сердце догорело, оно тлело, выпуская редкий дымок, но если его коснуться, то вновь появится болезненное пламя. Такое пламя год назад погрузило меня в апатию. Я не хочу допустить этого снова.

— Тогда ты должна понимать, что я не наступлю на эти грабли снова. Я не позволю кому-то залезть в мою душу так глубоко, что потом придется выскабливать его оттуда ножом, — серьезно сказала я.

— Я понимаю, — кивнула подруга. — Но я не говорила о твоей любви, я говорила, что Эрику ты небезразлична. Он неплохой парень, может, стоит ему позволить позаботиться о тебе, если он сам того хочет?

Барбара предлагала неплохой вариант. Но не приведет ли меня эта забота к тому, от чего я сломя голову бежала?