Первой была стеклянная дверь, с обратной стороны заклеенная рекламным плакатом. Длинные полоски уже матового и пыльного от времени скотча скрутились на концах. А через несколько шагов – поворот налево и три ступеньки. Дальше длинный узкий ход, светло-серые стены, третья лампа мигала с противным металлическим постукиванием. Да и запах парфюмерии и шипучей соли для ванн, которая продавалась килограммами, мог быть только в ее родном магазине косметики «Леди Руж» на Привокзальной, 10.

Оля с шумом выдохнула и уставилась в спину своего провожатого.

Она видела исполина с покатыми плечами и броней костюма. Его неспешные движения в паре шагов от нее укачивали, и ей показалось, что она так же на Земле, а все вокруг – следствие событий, которые она подзабыла, например, из-за болезни. Или, спасая собаку, она свалилась в люк канализации, попала в кому, и окружающие образы снятся ее мозгу.

Впереди послышался равномерный гул. Оля встрепенулась и начала озираться из стороны в сторону, будто искала кого-то. Вспотела, ноги налились тяжестью.

Звуки исходили из большого мрачного зала, где в общей темноте, не ограниченной ни стенами, ни потолком, словно это было не помещение, а пятачок земли под открытым небом, били яркие пятна направленного света. Они располагались линиями и создавали двойную пеструю дорожку неведомой автострады, которая уходила далеко вперед и исчезала из виду бледной нитью.

В лучах розового света, согнувшись, сидели женщины. Друг от друга их отделяли разрозненные предметы, похожие на пухлые столы. Было тихо, и только прислушавшись, можно было уловить отзвуки равномерного жужжания, которые снаружи звучали монотонным продолжительным гудением.

Оля ахнула и уставилась на ближайшую фигуру пожилой блондинки. Она хотела приблизиться, попыталась разглядеть ее и тех, кто сидел дальше, но почувствовала толчок в спину и переступила порог. Что делают тут все эти женщины?  Неужели она не одна такая? Как долго они здесь?

А между тем сзади ее окликнули, и когда она посмотрела перед собой, оказалась напротив трех совершенно одинаковых фигур. Они стояли за линией света. Его полоски казались неестественными, плотными, как сироп или атласная лента и не рассеивали темноту, а ложились на жесткие лица гуманоидов наподобие ритуальных масок в стиле провинциального сексшопа.

Это были особи одного роста, одного цвета, с одинаковыми головами и далеко посаженными миндалевидными глазами под тяжелыми длинными складками то ли бровей, то ли век. В голове, как пчела на цветке, закопошилась ассоциация, Оля прикрыла глаза подумать, но образ исчез.

– Приглашать быть здесь, – прозвучал размеренный механический, но достаточно мелодичный голос.

Она еще раз огляделась и присела на небольшой и очень удобный стульчик по соседству. Он был приставлен к белому коробу с обтекаемыми краями, внутри которого градиентом от розового к сиреневому расползался плотный пучок света.

Взгляд женщины скользил по очертаниям предмета внутри, Оля различила серое удлиненное тельце с недоразвитыми отростками и тройным хвостиком на конце, которыми существо пыталось уцепиться за что-то невидимое. Она равнодушно скользнула по нему взглядом пока не различила черные мутные глазки под набухшими розоватыми бугорками.

И вот тогда Оля поняла, что этот предмет живой, и что он смотрит на нее.

Она вскрикнула и всплеснула руками, потеряла равновесие и упала на бок. Женщина завертелась на полу, как жук, встала и замахала кистями, причитая:

– Господи, что это? Господи, что это за мерзость?

– Дитя планеты Заграй.

– Зачем это?

– Взрастить, как дитя с Земли. Любить, видеть сильным.