А посему: коней оставить, конь, знамо дело, через чащу и болото не ходок! С собой брать токмо оружие. Первыми – сотни Заварзы и Санко. Замыкают две иные сотни. Их я сам поведу. Пошли!

После того, как половина дружины уходит, Гордей спрыгивает с пня и быстро скрывается в лесу, уводя за собой остальных.

***

На ветвях большого дуба тесно расселись вороны. При таких порывах ветра они летают неохотно. В такой ветер воздушного змея запускать хорошо, а еще пустельге (малый сокол) привольно в небе: ее иногда так и зовут кое-где в южной Руси – бориветер.

Могучее дерево обтекает большая группа татар пеших, без коней, которая медленно развернутым фронтом пятится через лес, отступает. Их гонят русичи, преследуют также развернутым пешим фронтом (сотни Заварзы и Санко). Отряд русичей – гораздо меньше: на каждого гридня – четверо татар. Мелькают мечи и сабли. Сталкиваясь, оружие высекает искры. С той и другой стороны падают поверженные воины. Санко скользит на мгновение по черным птицам тяжелым стальным взглядом. Сражение постепенно перемещается дальше. Несколько секунд воронам виден только лес. Потом появляются: Веснушка проводник и, прикрывающие его щитами два дружинника. Недалеко от них рядом с дуплом вяза втыкается, прилетевшая, случайная стрела. Хоронившаяся там иволга, желтая, как одуванчик, вылетает из убежища и испуганно удирает, быстро-быстро махая черными крылышками.

Трое людей также медленно и настороженно движутся дальше и, наконец, скрываются за деревьями. Несколько секунд лес остается неподвижным. Вслед за первыми двумя «волнами» сражения катит третья и сразу за ней четвертая. Сперва появляется Гордей, ведущий вторую часть своей дружины, отступающей развернутым строем.

Их преследуют в огромной массе татары (они и русичи без коней). Так, что на каждого дружинника приходится по десять врагов. Отчаянная рубка. Вблизи видны искаженные яростью лица бойцов.

Эти «волны» также минуют дуб с воронами.

Санко впереди своей сотни, перед ним множество степняков: «А и неплохой день для вороньего пира, – говорит он следующим за ним воинам, – згей, черноперые, сей миг я вам стол накрою!»

Он матерым волком мечется туда-сюда, оставляя разрубленного почти пополам справа, и проткнутого насквозь слева. Еще один (слева) не успевает отскочить, как прочие татары и, споткнувшись, падает. Русский витязь одной рукой (в другой щит) поднимает меч над головой, единым движением кисти разворачивает его на 180 градусов острием вниз и пригвождает упавшего врага к земле, припав на одно колено. Он поднимает голову, спокойно и грозно поднимается.

От отпрянувшей, оробевшей кучи степняков отделяется обезумевший мститель с перекошенным лицом (брат только что убитого) и яростно визжа, кидается на кровника, замахивается и рубит саблей сверху. Санко отбивает удар мечом и, шагнув вперед, бьет татарина щитом и добивает, оглушенного, мечом. Сотник спокойно отклоняется от пущенной в него стрелы, поворачивает голову влево и зычно кричит:

– Эге-гей, Заварза, друже, наддай!

– Даю, друже, даю! – кричит тот, размахивая мечом, гоня перед собой целую ватагу степняков. Следом за ним ступает строй дружинников.

Санко поворачивает голову вправо:

– Эге-гей, Весяк, старинушка, ну-тка наддай тоже!

– Даю, даю, Жало! – отзывается громким басом седобородый, плечистый гридень и тут же сносит голову с плеч врагу.

Сотник наступает, презрительная усмешка кривит его губы. Перед ним, вопя и размахивая саблями, пятятся татары большой кучей, ровно шавки перед матерым волком. Ни один не смеет приблизиться, помня печальную участь своих покойных предшественников. Санко прикрывается от двух вражеских стрел, с противным звоном, клюнувшим его щит, и, оглянувшись, набрав побольше воздуха в легкие, кричит: