Игорь ждал Вику в машине недалеко от театра. С момента выхода злополучной статьи они ещё не виделись. Сегодня воскресенье, полчаса назад закончилась «Спящая». Вика танцует там партию феи Сирени. Завтра у неё выходной, поэтому сегодня по плану званый ужин. Но Вика туда не особо хочет – нет настроения. Она, конечно, опять сказала маме про ночёвку у Ленки. Но после того как та пришла к ней тогда ночью в поисках дочери, Вика уже не сможет спокойно находиться в квартире подруги и быть уверенной, что туда не нагрянет мать. Про Игоря она ничего ей не рассказала и такой встречи совсем не хотела. Её всю передёргивало только от одной мысли о том, что такое возможно. Сейчас она хотела пожаловаться Игорю на статью. Как сказать про ненадёжность Ленкиного жилища, она пока не знала.

Про публикацию в газете Игорь Сергеевич уже знал. И про звонок Горановской – тоже. Ему всё это очень не нравилось. Но очень нравилась Вика: красивая, талантливая, юная. Конечно, она не догадывалась ни о том, почему её вводили в «Жизель», ни о существовании бывшей любовницы Горановской, ни о том, что он женат. Однако ж сам Игорь понимал, что всё это неспроста и кто-то позволил корреспонденту пропустить все эти россказни в печать без согласования с руководством. Так же, как кто-то из окружения Розалии сдал его бывшей. Кто?

Как только Вика села в машину, он заметил её озабоченность.

– Привет, красивая! – Ему нравилось так обращаться к Вике. – Ну что, едем кутить?

– Ты знаешь, – Вика решила не тянуть, – случились некоторые неприятности, и поэтому настроение не очень.

– Если ты о статье, то поверь: не стоит она того, чтобы из-за неё переживать. – Он мягко коснулся плеча девушки.

– Так ты уже знаешь? – Вика посмотрела на Игоря удивлённо. – Хотя, конечно: мы же не в пустыне живём.

– Знаю. И даже знаю, что неопытный корреспондент оплошал, не представив свой опус на согласование. Главред ему уже устроил нагоняй. Хотя я понимаю, что тебе от этого не легче.

– Не легче, – эхом повторила Вика. – Хотя сегодня уже лучше, чем два дня назад. Я теперь хотя бы знаю, кто есть кто среди моих друзей.

Игорь при этих словах слегка поёжился, но назидательно произнёс:

– Иногда лучше знать правду, хоть она и может быть горькой.

– Я потом подслушала их разговор. Они даже сожалеют о том, что наговорили. Из-за боязни наказания, конечно. Но от того, что им тоже хоть немного неприятно, мне легче. Хоть признают, что наврали, – и то ладно.

– Ты ещё и подслушиваешь? – Игорь хотел перевести разговор в шутливую тональность. – Нехорошо-о-о!

– Я не специально, так получилось. Я вообще-то не люблю подслушивать и подсматривать. – Вика изобразила обиду.

– Иногда надо. – Он поднял указательный палец вверх. – Ну что, едем? Там тебя портрет ждёт, Лаврищев хвастался.

– Ого, вот это да! – Радость вмиг осветила лицо Вики. – Едем-едем.

Она несколько раз позировала Лаврищеву. Даже брала у Ленки специально ту несчастную пачку. Рабочее название картины – «Репетиция “Умирающего лебедяˮ». Розалия Артуровна относилась к «юной особе» благосклонно и позволяла встречи в своей квартире. И вот портрет готов!

Машина тронулась. Вика решила, что про Ленку скажет Игорю позже.

У Розалии Артуровны было, как всегда, оживлённо. Вновь прибывшую пару шумно приветствовали. Любитель «половых вопросов» подошёл к ручке и отвесил Вике комплимент. Маргарита Вячеславовна кивнула своей царской головой из глубины комнаты. Лаврищев с сигаретой за ухом тут же схватил Вику за руку и потащил в комнату, где писал её портрет. Он готовился принять участие в художественной выставке в Москве и представить на ней свою работу.