– Ну и где мы опять шляемся? – Она стояла руки в боки и сверкала глазами. – Опять за старое? По дружкам своим пошёл, алкоголик несчастный?

Антон спокойно разулся и прошёл мимо жены в комнату.

– Нет, я с кем разговариваю, а? Со стенкой, что ли? – Она шла за ним.

– Лариса, я трезвый! – Антон резко повернулся, и жена почти налетела на него. Начала принюхиваться. Не учуяв никакого запаха, попросила:

– А ну-ка дыхни! Давай поближе.

Антон разозлился:

– Я сказал: я трезвый. Не буду я тебе никуда дышать. Алкомер иди ещё у гаишников возьми, проверяльщица.

Он заводился всё больше и больше. Жена не отставала.

– Тогда где ты был? Если не пил, то где? Любовницу завёл?

– Лариса, не говори ерунды. Какую ещё любовницу?

– Ну а где можно шляться до полуночи, если не пить и не быть у любовницы? Просвети, ну?

– Я был у Ильи. Он тоже алкоголик, как и я. Выздоравливающий. – Антон видел насмешку в глазах жены: для неё он был однозначно виноват. – Послушай, ты же сама отправила меня лечиться в Москву. Вот там я узнал о программе «Двенадцать шагов» анонимных алкоголиков. По ней и строилось лечение, и я тебе уже об этом рассказывал, как только вернулся. Но ты меня не слушала, потому что тебе неинтересно.

– И что дальше? Какое отношение это имеет к тому, что ты так поздно пришёл домой? Двенадцати шагов не хватило, чтобы прийти вовремя?

– Вот не надо ёрничать, пожалуйста. Давай в другой раз, когда ты будешь в более мирном настроении. И если тебе будет и впрямь интересно, я расскажу о программе и об Илье. А сейчас я хочу спать, извини. Завтра на работу.

– Глядите-ка, какой вдруг ответственный стал. О работе печётся, надо же! А раньше что ж так не беспокоился? Спать он, видите ли, хочет! Я б тоже уже давно спала, если б ты вовремя домой пришёл. Так нет же, сижу, жду…

Антон уже не отвечал. Разделся, лёг и отвернулся. Жена ещё что-то говорила ему, стреляя словами в спину, но он щёлкнул выключателем бра, и в комнате стало совсем темно. Ларисе пришлось уйти на кухню, оттуда ее бубнёж доносился размеренным и усыпляющим бормотанием. Под него Антон и уснул.

Войдя в репетиционный зал, Вика заметила необычное оживление. В смысле, там всегда царит оживление, ещё ого-го какое, но сейчас оно было другим – не таким, как всегда. С появлением Градовой кто-то обернулся, увидел её, что-то быстро сказал другим, и атмосфера опять изменилась: одни замолчали, другие захихикали. «Что происходит?»

Вика ладила с людьми. Она не была конфликтной и заносчивой. С кем-то общалась больше, с кем-то – меньше, но мирно уживалась со всеми. До поры до времени. Всё началось с их открытого противостояния с Аллой из-за «Щелкунчика», а после размолвки с Кириллом она стала замечать и у некоторых в труппе изменения в отношении к ней. Вернее, не так. Она-то их заметила, но списала это на обычное соперничество и зависть, которые царят в любом театре. «Щелкунчик», а за ним сразу «Жизель» уже в первом сезоне – конечно, такое не могло остаться незамеченным. Но тут было что-то ещё. Что?

В руках одной из танцовщиц мелькнула газета. Вика направилась к их группке.

– Девочки, привет. Что обсуждаем? Что пишут? – Она вытянула шею в сторону газеты.

– Да вот про наш театр пишут. И про тебя тоже. – Державшая в руке газету танцовщица протянула её Вике.

– Про меня? – Она вытаращила глаза.

Заголовок гласил: «Балет молодых». Вика стала читать. «В нынешнем сезоне в театре оперы и балета прошли премьерные показы балета “Щелкунчик”. Сольные партии Маши и Принца в спектакле готовили два состава. Первый – выпускники Пермского хореографического училища Виктория Градова и Кирилл Жданов; это их первый сезон в нашем театре. Второй состав – Алла Воробьёва и Олег Степанов, уже известные всем поклонникам балета молодые артисты. Сейчас, когда напряжённая пора спала, зима позади, а «Щелкунчик» уже не так часто увидишь в театральной афише – всё-таки это новогодний спектакль, мы решили встретиться с исполнителями ведущих партий и побеседовать с ними о работе, их впечатлениях об участии в спектакле и творческих планах.