– Спасибо! – Антон похлопал, как и принято на собрании АА после каждого выступления. – Меня зовут Антон, я алкоголик. Однажды на группе в центре один алкоголик сказал, что в формулировках всех двенадцати шагов выверено каждое слово, нет лишних. Он педант. И я с ним согласен. «Пришли к убеждению» – то есть вот шли, шли, долгий путь. И вот всё – пришли, конец пути. «К убеждению». Не к мысли или предположению, не к догадке. А именно к убеждению. То есть смогли убедиться: я смог, причём не раз. И дальше – «что только сила, более могущественная, чем мы». То есть всё, я признаю, что я слабее. Но где-то есть сила, и только она «может вернуть здравомыслие». А оно утрачено: я потерял его, нет его, это факт. Но она, сила, может его вернуть. Боже мой, мне обещают, что вернут то, что я потерял! Это ли не повод обрадоваться? И поверить. Хочется же верить. Я вот в аэропорту чуть сумку не потерял. А диспетчер мне говорит: «Мы поможем вам найти и вернуть пропажу». Конечно, я верю, я хочу в это верить. И тут я тоже очень хочу верить, что существует сила, способная вернуть мне утраченное здравомыслие. Есть же таблетка от головной боли – цитрамон. Или анальгин. И она сильнее этой боли. Вот и тут мне предлагается лекарство от моей болезни – под названием «Двенадцать шагов».

Илья с Антоном вышли на кухню покурить. И поговорить. Всё-таки правила проведения собрания надо соблюдать, хоть и только вдвоём. На собрании – строго по теме. А вот «побазарить за жизнь» – это в перерыве, на перекуре.

Илья постарше Антона на пару лет. Он врач, хирург, завотделением в больнице. Подношения врачам – дело привычное. Подарки бывают разными, но мужчинам-докторам, как правило, несут спиртное. И его скопилось у Ильи несметное количество. И вот он сначала потихоньку, а потом всё больше и чаще стал позволять себе расслабиться после работы, особенно после сложной операции. И как-то незаметно втянулся. Ситуации «нет» и «не достать» в его случае и быть не могло. И дома, и на работе спиртного завались – хоть залейся, любого. Дальше больше. Он стал выпивать и в одиночестве – компании ему были без надобности. Доза увеличивалась, контроль исчез полностью. И однажды он пьяным решил оперировать.

– Хорошо, коллеги вовремя заметили и остановили, а иначе убил бы человека… – Илья затушил окурок. – Я тогда так перепугался, что стал искать, где мне могут реально помочь. Не в наркологии дадут отлежаться, как раньше, а именно помочь, по-настоящему. И вот один знакомый врач-нарколог рассказал мне об открывшемся недавно в Москве реабилитационном центре. Туда я и поехал. За месяц до тебя.

Антон в свою очередь рассказал о себе. Потом они стали вспоминать центр, как поначалу им там было неуютно, как постепенно привыкали, как открывались глаза на истинное положение вещей. Вспоминали смешные ситуации, казусные случаи. Потом пили чай. Обсуждали, насколько часто будут проводить собрания: обоим были нужны девяносто дней – девяносто собраний. И даже заговорили о том, как бы им расшириться, стать «больше двух», как «донести смысл наших идей до других алкоголиков», то есть выполнять двенадцатый шаг программы. Друзья по несчастью размечтались, что создадут группу, назовут её, предположим, «Пробуждение», найдут помещение для встреч, расскажут о себе и понесут свет трезвости, так сказать, в массы. Но для начала проведут положенные девяносто собраний, а потом Илья обратится к тому самому врачу-наркологу и расскажет ему об их с Антоном задумке. Может, тот что-нибудь подскажет или даже поможет.

Антон засиделся у Ильи. Домой вернулся поздно. В дверях его встретила разъярённая жена: