Солдаты же Итальянской армии считали Бонапарта своим кумиром и чуть ли не богом, к тому же относились к солдатам Рейнской армии с плохо скрываемым недовольством. И те и другие насмехались друг над другом: «наполеоновцы» обзывали «бернадоттовцев» – «роялистами», получая в ответ – прозвище «якобинцы». Дело доходило до драк и дуэлей. Жертвами не прекращавшихся дуэлей по слухам стали без мало 350 солдат и офицеров! (Посмотрите замечательный фильм о многолетней вражде двух гусар из той богатейшей на различные события эпохи «Дуэлянты» Ридли Скотта (1977 г.) – автора полуфантастического «Гладиатора» и средневековой притчи «Последняя дуэль», возможно, кое-что станет вам наглядно понятно. Впрочем, о вкусах не спорят.) По вполне понятной причине одним из наиболее рьяных дуэлянтов оказался и наш наваррский петух Бернадотт. Для начала он вызвал на дуэль правую руку Бонапарта Бертье! Потом по рассказам (уже тогда или несколько позже?) на очереди у него стоял сам классик фехтования той поры несравненный бретёр Ожеро! И еще неизвестно, как сложилась бы судьба нашего горбоносого бахвала и наглеца, если бы не Наполеон. Ему удалось развести бретеров по углам. Но с той поры никто из «итальянцев» терпеть не мог «рейнского выскочку» из Беарна. Ко всему прочему, Бернадотт добавляет масло в огонь, еще больше ожесточая непростые взаимоотношения, сложившиеся как между ним и Бонапартом, так и между солдатами. Так, накануне битвы при Тальяменто, Бернадотт обращается к солдатам своей 4-й дивизии со следующими словами: «Солдаты! Всегда помните о том, что вы пришли из Самбро-Маасской армии и что на вас взирает Итальянская армия». И, тем не менее, скупой на похвалу Бонапарт после осмотра частей Бернадотта отдал должное выучке и дисциплине приведенных к нему бернадоттовских солдат: «…они были превосходны, в отличном состоянии и безупречно вымуштрованы». Столь же объективен был и его старый приятель генерал О. Ф. Мармон (1774—1852): «… они, бесспорно, превосходили их (имеются в виду итальянские части Бонапарта – Я.Н.) в поведении, дисциплине и военной подготовке»…

В Италии Бернадотт встретит Мюрата и, как уже отмечалось, даже подружится с ним. Правда, потом судьба и военные «пути-дороги» разведут их, но отважный беарнец надолго сохранит теплые воспоминания о самом лихом командире всей наполеоновской кавалерии – наследнике славы принца Руперта английского короля Карла I Стюарта и прусского короля Фридриха II Великого – Зейдлица! А вот с Бертье, как уже говорилось, отношения не сложилось: слишком разными они были людьми. Один – незаменимая «тень» «генерала Бонапарта», другой – в некотором роде его «отражение» в «кривом зеркале».

Очень скоро (16 марта 1797 г.) война представляет Жану-Полю-Батисту («сержанту – красивая ножка») и его «рейнцам» прекрасный шанс показать заносчивому «коротышке-корсиканцу» (на самом деле Наполеон не был низкорослым: просто на фоне своего рослого и видного генералитета, а потом и маршалата он таковым казался!) каковы его люди в бою с самим эрцгерцогом Карлом – безусловно, лучшим австрийским полководцем той поры – под Тальяменто. Именно его стремительная атака под ураганным огнем австрийской артиллерии решила исход дела.

Бернадот продолжает выполнять поставленные перед ним задачи. 19 марта он атакует крепость Градиска и после упорного боя, потеряв 500 человек, захватил ее. Правда, Бонапарт в своем очерке об Итальянской кампании несколько по-другому описывает эти события. «Дивизия Бернадотта, – пишет он, – появилась перед Градиской для переправы через Изонцо. Она нашла городские ворота запертыми, была встречена пушечными выстрелами и попыталась вступить в переговоры с комендантом, но он от этого отказался. Тогда командующий