– У меня что, провалы в памяти? Вы гипноз применили? Может быть, мне всё это кажется? А на самом деле тело мое, облепленное датчиками, где-нибудь в больничной палате лежит?

– Я вот тебя сейчас как прутом огрею! Сразу отличишь, где гипноз, а где реальное Запределье! Некогда нам в детективов играть! – охладила его порыв хозяйка. – Твое дело сейчас – внимать и запоминать. А сознание твое само разберется, где ложь, а где правда!

Сергей даже привстал от такого неуважительного обращения. Он приготовился было дать отпор наглой старушенции, но та, словно и не было этого отклонения от темы, с воодушевлением продолжала:

– Удивляюсь я порой терпению организмов человеческих. Глупое естество занавесит их жиром, распустит ленью, перетрудит задачами непосильными, надсадит каждый нерв стрессами. А потом ноет: то болит, это не работает. Нет чтобы мысли в порядке да тело в чистоте да в радости сохранять.

Но на это ума не хватает. Одно заботит – поесть повкуснее, одеться побогаче. Главная цель мужиков – машину иметь покруче да бабу позабористее. Для баб – сам знаешь, и говорить не стоит… – Она махнула рукой, вздохнула и продолжила: – А чем тоньше вибрации у человека, тем выше его сознание, тем ближе он к энергоинформационному полю, к Свету, к Создателю, тем больше он полезного сделать может для себя, для людей, для Матушки-Планеты…

– А почему «для себя» вы в первую очередь сказали? – снова сел на лавку доктор, заинтересованный невероятными поворотами в бабкиных речах. – Нас ведь всегда учат: сначала для других, а уж потом для себя…

– Ага, – махнула рукой хозяйка. – Учат их… Кто учит и чему? На первый взгляд слова правильные, нужные… Но задумайся: что ты другим можешь дать, каким светом обогреть, если сам не наполнен энергией в достаточной степени? Бывает так, что есть в душе у человека огонек. Есть страстное желание весь мир напитать светом. А энергии внутренней недостаточно… И сияют такие светлячки, пока сил хватает, и идут наперекор тьме, отдавая себя без остатка. Сгорают быстро…

– Так что, светить не надо? – доктора помимо воли затягивал водоворот информации. Он словно что-то постепенно вспоминал, невольно отзываясь на душевные порывы Хранительницы.

– Ты что! Надо, конечно. Но тут два пути: или изначально незамутненное сознание иметь, или в содружестве со Светлой Силой подготовиться основательно к служению своему…

– Может быть, на это правильное воспитание, достойные преподаватели, расширенный кругозор влияют, а не ваши Силы Света?

– Ну ты посмотри на него! – возмущенно воскликнула старуха. – Бестолочь стоеросовая! Всё забыл! С этим твоим новым воплощением еще больше возни предстоит мне. О Небеса, дайте мне терпения!

– Ну, вообще-то не «бестолочь», а «дубина стоеросовая», – аккуратно поправил ее Сергей и продолжил гнуть свою линию: – Скажите еще, что прозрение на человека нисходит.

– А что это, если не прозрение, если не совместное с энергией Светлого пространства творчество, когда стихи рождаются, совершаются открытия? – воззрилась на него неуемная хозяйка. – Даже профессора твоего взять! Ты за шестнадцать лет серьезных исследований всего четыре методики для восстановления человеческого организма сумел разработать. И сам себе постоянно вопрос задавал: откуда к учителю твоему пришли знания и умения, чтобы таких методик больше тысячи создать? – Женщина неловко повернулась и схватилась за поясницу: – Ох, неладна будь!

Сергей даже не удивился, что Нина Петровна знает о профессоре, который научил его стольким премудростям в области неврологии и психиатрии. Гораздо глубже и обширнее эти знания, чем те крохи, что преподают в университетах. Но он не стал пока расспрашивать об этом Хранительницу. Доктор сосредоточился на другом. Представил, что нужно сделать, чтобы помочь хозяйке преодолеть боль, высвободить нервные окончания, защемленные сместившимся в поясничной части позвонком.