– Ты не сделаешь этого, не поднимешь его, – повторил Сэм.

– Ох, Сэм, не указывай мне, что я сделаю, а чего не сделаю. Кроме того, мы поднимем всех Принцев Ада[93]. Так что не волнуйся, Люцифер будет не одинок. Он будет со своими братьями. В отличие от тебя. А теперь мне пора бежать. Пока! – она наклонилась и солоно поцеловала его в губы.

Когда девушка ушла, Сэм поднялся с пола, достал из мини-холодильника бутылку пива и сел на кровать, обдумывая события вечера. Гоняться за Прюденс не имеет смысла, надо выждать и поймать ведьм с поличным. А что будет, если им, в самом деле, удастся освободить Люцифера? Люцифер придет за ним? Если честно, Сэм не боялся – это его мало волновало. Им двигала только жажда отомстить, только и хотелось, что добраться до ведьм. Это было даже не осмысленное решение – слепая потребность. Только на этом он мог сосредоточиться.

Сэм поднялся, прихватил сумку и вышел из номера. Сбежав вниз по бетонной дорожке, окружающей номера, он сел в фургон и уехал.

А всего в каких-нибудь нескольких метрах, в комнате номер пять, Дин лихорадочно листал дневник Натаниэля. Надо было выяснить, о чем говорила Перри. Если ей и вправду стукнуло триста восемнадцать, то она наверняка была вовлечена в Салемские ведьмовские процессы, а значит, имела отношение к Констанс. Ведьмы убивали молодых людей, воскрешали трупы… что же они задумали?

– Что ты ему дал? – спросила Лиза.

Она сидела на второй кровати, а Бен дремал рядом. Дин рассудил, что парню надо хорошенько отдохнуть ночью, а то встреча с Перри и прочие события дня могли неважно на нем отразиться. Возможно, ясная голова и хороший завтрак помогут смягчить пережитый опыт…

– Да так, кое-что. Не волнуйся. Все по рецепту.

– Вот это меня и беспокоит.

Дин вернулся к дневнику, раздумывая, нельзя ли как-нибудь и Сэма воскресить, и Конни попутно остановить. Он нашел нужный абзац и взялся за чтение.

Натаниэль с сыновьями приехали в город на следующее утро. Они знали, что Констанс – ведьма, а встреча с Прюденс подтвердила, что она тоже ведьма. Натаниэль предупредил мальчиков, чтобы те были предельно осторожны. Они не знали, что ведьмы вытворят на этот раз. Натаниэль подозревал, что дело связано с разрытыми могилами, но доказательств у него не было. Но в одном он был уверен наверняка: процесс против ведьм надо остановить. Невинных людей бросили в темницу, а вскоре и вовсе повесят. Сегодня Натаниэль слегка опоздал в молитвенный дом. Каждый день в здание набивалось столько народу, что толпа выплескивалась из дверей на улицу. Кэмпбеллы пробились в дальний угол помещения. Еще троих обвинили в ведьмовстве и сейчас допрашивали. Чаще всего обвиняемые были так перепуганы, что не могли внятно ответить на вопросы судей, что только ухудшало их положение. Примерно через час тщетных допросов в дверях появились двое мужчин, которые волокли за собой женщину. Натаниэль узнал Бриджит Бишоп, которую один раз, двенадцать лет назад, уже обвиняли в чародействе, но тогда никаких доказательств не обнаружилось. Когда ее толкнули к судьям, из толпы начали выкрикивать обвинения. Девочки, едва взглянув на нее, зашлись в крике. Бриджит закрыла уши руками, и девочки сделали то же самое. Что бы она ни делала, девочки все повторяли за ней, причем так кривлялись, будто их принуждали к этому силой. Судьи потребовали тишины. Судья Вильям Стоутон, назначенный самим губернатором, заговорил первым. Он спросил Бриджит, осведомлена ли она, почему предстала перед судом. Она ответила отрицательно. Стоутон объяснил, что она обвиняется в том, что воздействовала на девочек посредством колдовства, и указал на стоящих в углу девочек, среди которых была и Прюденс Льюис. Бриджит ответила, что с ними незнакома. Пока она говорила, Прюденс начала корчиться и извиваться, остальные немедля последовали ее примеру. Толпа угрожающе всколыхнулась, убежденная, что Бриджит мучает бедняжек прямо при всех. Тогда женщина расплакалась.