Перед глазами автора опять проплыли кадры видеопрезентации, которую он разыскал год назад в сети. Того был неприятно суетлив, он ни секунды не находился в уравновешенном состоянии. Постоянный поток беспорядочных мыслей и явная болезненная тревожность приводили к тому, что он тратил время, отведенное для демонстрации своего детища, на попросту бессмысленные действия. Он то брался наводить порядок на столе, то, вспомнив, что должен показать, как работает прототип, бросался к нему, начиная что-то настраивать, бесцельно открывая и закрывая клапаны и крышки на нем. То, вдруг, начинал истерически копаться в многочисленных неряшливых папках в поисках фактов, подтверждающих его слова. Где-то в последней трети ролика, Новак окончательно утратил самообладание, речь его стала сбивчивой – он буквально захлебывался словами, стараясь как можно скорее вытолкнуть их наружу. Безумно горящие глаза на постоянно подергивающемся лице дополняли картину человека, доведенного до крайней степени отчаяния. И подумал я тогда, что, судя по всему, развязка уже близка, не может человек доведенный до подобного состояния, спокойно закончить свои дни… и дни своей семьи. Что-то обязательно должно произойти – или себя он убьет, или еще кого-нибудь. И это произошло…

А произошло вот что…

Пронзительный дребезг смартфона оторвал автора от воспоминаний. Он недовольно посмотрел на смартфон, лежащий на кухонном столе и, поставив кружку, взял его в руку, раздумывая, отвечать или нет. Ну ладно, все равно ведь не отстанет, придется ответить.

– Алло! Здравствуй, Мэй! Как дела, как там Сара?

– У Сары все хорошо, а вот у меня нашли вирус, спасибо, что поинтересовался!

– Ну извини, это был бы мой второй вопрос, если бы ты только дала мне возможность его задать.

– Ага, несомненно бы задал, если бы у тебя осталась хоть капля внимания ко мне… Но ты, конечно же, всё потратил на очередных девиц, нисколько в этом не сомневаюсь! Как поживает твоя тощая подружка, слышала ты ее к Салливану пристроил?

Так и знал, не надо было брать трубку! Теперь эту бодягу придется час расхлебывать, а мне еще рукопись… м-м… распечатать надо. И какого черта она каждый раз заводит эти разговоры, разошлись ведь три года назад, а она все никак не угомонится. И разошлись-то по ее инициативе, точнее, из-за ее очередного приступа бешеной ревности, когда и повода-то для неё не было. Ну да, он погуливал иногда, нет, не часто, так, время от времени, ну, может быть раз в год позволял себе увлечься очередной восторженной поклонницей его писанины, но так, чтобы всерьез подумывать о том, чтобы уйти от Мэй – нет, никогда! А тот случай, который привел Мэй к окончательному помешательству, вообще был смехотворен… Ну да, набрались мы тогда с Бобом и Воном у Цукербергов прилично, я в полной отключке был. Вики привезла меня домой на такси, ну тоже изрядно пьяная была, как мне потом рассказывали, но ничего же не было, ничего! А Мэй как с цепи сорвалась: на шофера наорала, на Вики набросилась, блузку ей порвала, чуть не задушила… На следующее утро погрузилась с Сарой в пикап и уехала к родителям…

– Алло, ты что, опять отключился?! Ну точно, опять с подружкой всю ночь развлекался и отрывки ей из своих бульварных романов зачитывал!

– Да здесь я, здесь. Ты что звонишь, что-то узнать хотела? Извини, я тороплюсь, надо срочно закончить рукопись и отвезти ее Салливану.

– Ну да, отвезти рукопись и привезти обратно подружку! – она зло подышала в трубку. – Ладно, я не за тем звоню, чтобы поругаться… У тебя нет новостей о вирусе, вакцинах, каких-нибудь прогнозах? Насколько я помню, ты дружил то ли с генетиком, то ли с вирусологом из Эрджиэф… Забыла, как его имя?