– Да, знаю. – Он окинул ее долгим взглядом, полным сожаления. – Но это просто позор.

Она снова почувствовала, как по телу разливается жар. Боже, глаза этого мужчины могли превратить девушку в лужицу. Билли Джон мог бы брать у него уроки.

Аннабел судорожно сглотнула, пытаясь взять себя в руки. Что же с ней происходит?! Это настоящее безумие! Она никогда прежде не встречала этого человека, ничего о нем не знала, и все же он сумел заставить ее вспомнить те чувства… Как будто ей снова семнадцать и она еще не знает, что значит быть по уши влюбленной в записного сердцееда Гузнек-Бенда. Этот мужчина – такой же, он один из тех, кто играет с девушками как кот с мышью, не заботясь даже о том, что она, возможно, уже принадлежит другому. Может быть, он действительно герцог, но от него можно ожидать только неприятностей, так что ей, Аннабел, надо держаться от него подальше.

Она изобразила очаровательную – обманчиво сладкую – улыбочку, которую так хорошо знали ее юристы из «Купер, Бентли и Фрай».

– А я полагаю, что если бы я уже не была обручена, то вы постарались бы познакомиться со мной поближе.

– Милая, любой мужчина, даже если у него не хватает мозгов и всего один глаз, хотел бы познакомиться с вами поближе. А мои мозги в полном порядке, и оба глаза на месте.

Улыбка Аннабел стала еще шире. Она прекрасно понимала, какой ужасный человек этот мужчина, однако не могла не признать, что он довольно привлекательный.

– Мои глаза тоже в полном порядке, милый, – промурлыкала она. – И они видят мужчин, подобных вам, насквозь.

Если ее проницательность и задела его, то он не подал виду, напротив, с улыбкой заявил:

– Великолепно, дорогая! Значит, мы оба понимаем, что происходит. Отличное начало для дружбы, я полагаю.

Она открыла рот, дабы заверить его в том, что никакой дружбы не будет, но тут он снова заговорил:

– Правда, нам придется подождать несколько лет после того, как вы выйдете замуж. А потом мы сможем продолжить наше знакомство. Полагаю, к тому времени блеск уже сойдет с вашей королевской тиары.

– О чем вы говорите?

– Ну, так всегда случается. – Он вдруг стал серьезным. – Вы, американки, всегда лелеете мечты о том, как выйдете за лорда и будете жить в замке, но спустя год или два после свадьбы вы наконец понимаете, насколько тоскливо жить в браке с подобными нам, как неприятны обморожения и как невыносимо холодно может быть в замке в декабре.

Аннабел снова нахмурилась. Хотя она и говорила как девчонка с фермы, но кое-что знала о жизни. Конечно, она понятия не имела о жизни в замке, но зато теперь она точно знала, какого негодяя встретила. И поняла, о какой дружбе он говорил.

– Так, значит, когда я выйду за Рамсфорда, – проговорила она, больше не пытаясь скрывать свои южные гласные, – и когда я буду в одиночестве тосковать по дому, вы явитесь, чтобы утешить меня?

Кристиан кивнул:

– Очень хотелось бы.

– Да, я могла бы поклясться, что вам бы хотелось, но не дождетесь!

Он расплылся в белозубой улыбке:

– Уверен, что дождусь. Но как я уже сказал, нам придется подождать по крайней мере несколько лет. Каждый пэр желает, чтобы его наследник и в самом деле был его собственным сыном, так что боюсь, до тех пор мне придется доблестно противостоять вашим чарам.

– Как благородно с вашей стороны.

– Дорогая, благородство не имеет с этим ничего общего. Ваш жених безнадежно старомоден, и он может и впрямь вызвать меня, если я вдруг окажусь отцом следующего графа Рамсфорда. А Рамми – великолепный стрелок. Мне же слишком хочется жить…

Не дав девушке вставить ни слова, Кристиан продолжал:

– К несчастью для вас, он еще и скучен, как губка посудомойки. Но когда наследник и еще один, запасной, ребенок займут наконец свои места в детской и Рамсфорд наскучит вам так же, как и всем остальным, вы вспомните обо мне, мисс Уитон. Вам нужно будет лишь поздороваться со мной своим волшебным голосом – и я упаду к вашим ногам и в вашу постель. Уверяю вас, Рамми даже глазом не моргнет. Все это очень по-английски. Одно из правил, знаете ли…