Лелик посмотрел вперед – и точно: в конце улицы виднелся какой-то мужик, невозмутимо прогуливающий собачку. Лелик направился к нему, а Славик с Максом засеменили вслед.

Мужик остановился и стал смотреть в сторону приближающейся к нему троицы. Никаких эмоций он не выказывал. Однако в глазах его читалась напряженная работа мысли. Когда ребята приблизились на расстояние, пригодное для беседы, мужик коснулся руками своей шляпы в знак приветствия.

– Бонжур, мсье, – сказал Лелик, который этой фразой полностью исчерпал весь свой запас французских слов.

Мужик молча поклонился.

– Или это Голландия? – вежливо осведомился Лелик по-английски.

Мужик задумался.

– Или, может быть, Бельгия? – подсказал Лелик.

Мужик задумался еще больше. Затем шумно вздохнул. Макс тут же оживился.

– Эге, – сказал он. – А мужик явно не дурак выпить. В нем шнапса болтается – литра два.

– Не болтай, – строго сказал Лелик. – Все тебе шнапс мерещится.

– Откуда вы? – вдруг спросил мужик по-английски. Говорил он с очень сильным акцентом. Но каким – сразу не было понятно. Лелик не настолько владел английским, чтобы с ходу понимать, с каким акцентом на нем говорят.

– Мы из России, – с достоинством объявил Лелик.

– И как там? – икнув, поинтересовался мужик.

Лелик задумался.

– Ослепительно, – встрял в разговор Славик.

Мужик уважительно посмотрел на него и снова коснулся шляпы в знак приветствия.

– Какая это страна? – в лоб спросил Лелик, которого этот вопрос продолжал занимать.

Мужик снова глубоко задумался. В этот момент собачка дернула за поводок, и мужик покорно побрел за ней, точно так же продолжая думать.

Лелик слегка опешил.

– Э-э… Пардон муа, – вдруг всплыли у него в подсознании еще два французских слова. – Правда ли, что это Бельгия, сэр? – продолжил он по-английски.

– Вполне вероятно, – меланхолично ответил мужик, продолжая брести за собачкой.

– Но, может быть, Голландия? – продолжал допытываться Лелик.

– Весь мир – Голландия, – неожиданно ответил мужик, который вдруг сделал над собой и собачкой жуткое усилие воли и остановился. После этого он вдруг разразился пламенной речью, которая очень напоминала выступление доктора Геббельса на нацистских шествиях. Говорил мужик на чистейшем немецком языке.

– Вот те раз, – сказал Лелик. – Так он, оказывается, немец. Может, мы вообще еще в Германии? Границы-то не было.

– Ишь как заливается, – завистливо сказал Макс. – Мне бы два литра шнапса, я бы еще не так заливался.

– Кто о чем, а Макс о шнапсе, – недовольно сказал Славик. – Мы тут, понимаешь, вообще не пойми куда заехали, а он все о выпивке думает.

– Да ладно вам, – махнул рукой Макс. – Какая разница, куда мы заехали? Это же Европа. Тут куда ни заедь, через два часа все равно в Париже окажешься.

– Кстати, логично, – согласился Лелик. – Ладно, мы в Антверпене – и это главное. А чей он – бельгийский, голландский или германский – лично мне пофиг. Пускай они сами за него воюют. А я спать хочу.

С этими словами друзья распрощались со словоохотливым немцем, который продолжал что-то шумно говорить и на их уход вообще не обратил никакого внимания, и отправились в гостиницу.

Тетка внизу сказала, что номер готов и вручила им ключи. Компания поднялась наверх, Лелик открыл дверь и…

– Вот это я понимаю, – восхитился Макс. – Как она четко проинтуичила, что у нас свадебное путешествие!

– М-да, – сказал Лелик, с тоской глядя на шикарную двухспальную кровать для новобрачных, застеленную покрывалом со здоровенным малиновым сердечком посредине.

– Мама моя, – сказал Макс, открывая дверь в ванную. – Тут и ванна в виде сердечка. Какая прелесть! Это будет лучшая ночь в моей жизни.