Первые полчаса Лелик ехал очень нервно и в разговоры не вступал. В России он привык быстро ездить по левой полосе на своей хотя и старенькой, но все еще весьма шустрой «Хонде», но здесь таких джигитов было – пруд пруди. В Москве Лелик постоянно матерился на недотепистых водителей, загораживающих ему путь, но здесь, в Европе, Лелик казался чужим на этом празднике жизни, потому что скорость движения по самой левой полосе автобана составляла примерно 180 километров в час и Лелику приходилось довольно сильно напрягаться, чтобы не выпадать из общего потока и никому не мешать.

Можно было, конечно, спокойно перестроиться правее и ехать с меньшей скоростью, однако в Лелике взыграло самолюбие, и он решил, что ни под каким видом никому не уступит дорогу, чего бы это ему ни стоило. Однако где-то через полчаса он уже привык к здешним скоростям и перестал напрягаться. Дело в том, что автобан был прекрасно рассчитан на быстрое передвижение и там, в отличие от российских дорог, по пути не попадались ямы, колдобины, забытые дорожные заграждения и открытые люки колодцев. А если же где-то что-то было не так, то водителей начинали предупреждать специальными знаками и световыми указателями чуть ли не за несколько километров.

Так что Лелик, видя, что движение с такой высокой скоростью не несет никаких неожиданностей, перестал напрягаться и расслабился настолько, что даже закурил. Славик и Макс, увидев эту умиротворяющую картину, шумно вздохнули и тоже закурили. Но через две минуты Лелик понял, что курение в три горла внутри машины изрядно затрудняет навигацию, потому что из-за пелены дыма дорога становится еле различимой.

– Внимание, – сказал Лелик друзьям. – Отныне курить будем по очереди. Я уже и так еду, как в подбитом танке: сквозь дым ни черта не видно. Приоритет, разумеется, у водителя. То есть сначала я курю, а когда мне не хочется, тогда Славик.

– А я? – пискнул Макс с заднего сиденья.

– А ты – когда не хочется Славику, – объяснил Лелик. – Если, конечно, в этот момент мне не хочется. Но если мне хочется, тогда ты ждешь следующего круга.

– Очень мило, – сказал Макс. – Кстати, Лелик, ты знаешь, говорят, что в некоторых западных машинах бывает такая штука, которая называется кондиционер. Ты слышал о таких?

– Когда-то слышал, – язвительно ответил Лелик, – но я всегда считал, что это просто красивые легенды.

– Напрасно, – холодно сказал Макс. – Говорят, что когда эти штуки работают, то внутри машины может курить хоть полк солдат – все прекрасно выдувается.

– Макс, хватит гнать! – решительно сказал Лелик. – Разумеется, я сразу же включил кондиционер. Только его сил не хватает, чтобы успевать выдуть весь наш дымовон.

– У тебя включен только вентилятор, а не кондиционер, – сказал Макс. – Видишь, кнопочка с надписью «АС» не горит? Надо ее включить. А вентилятор наш дым точно не разгребет.

Лелик внимательно посмотрел на приборную доску, и точно – кнопка «АС» не была включена. Лелику обидно было признать, что Макс его так запросто уел – безработный Макс, у которого в жизни не было никакой машины, – однако у Лелика в «Хонде» не было кондиционера, и он не знал некоторых тонкостей. Лелик нажал кнопку кондиционера, добавил напора воздуха и действительно – буквально через пару минут весь дым из машины был вытянут.

– А ты откуда знаешь про кондиционер? – спросил он Макса.

– Серега рассказал, – ответил тот, не став злорадствовать по поводу Леликовой некомпетентности. – Помнишь, он несколько лет назад «Субару» новую покупал летом?

– Помню, – сказал Лелик. – Он еще тогда на ней все боялся ездить и на ночь красавицу запирал машинами с четырех сторон.