– Тогда давайте попытаемся во всем разобраться до приезда вашего Карабаса-Барабаса. Если будут результаты по расследованию, я скажу ему, что вы очень помогали следствию. И без вашей помощи мы бы не обошлись.

– Вы правда, так ему скажете? – сквозь слезы спросила женщина и в тысячный раз высморкалась в бумажный платок.

– Так и скажу. А еще скажу, чтобы он вам обязательно премию выписал за сотрудничество со следствием, – уверила ее я.

– Хорошо, – согласилась Анна Леонидовна, – только он не выпишет. Что вы хотите знать? Я вообще-то ничего не видела. Не знаю, смогу ли как-то помочь.

Я сняла с ближайшего стула три пухлые папки и, переложив их на диван, подтянула его к рабочему столу администратора. Устроившись напротив Анны Леонидовны, я спросила:

– Расскажите, что вы делали, после того как встретили гостей.

– После того как встретила? – Анна Леонидовна подняла на меня покрасневшие глаза. – Ну, мы их разместили, разумеется. Выдали ключи от номеров. Потом Колька – ну тот, который караулит сейчас в кустах, – и Лешка, наш повар, помогли занести вещи для свадьбы в отдельное помещение. Платья, реквизит для церемонии, сумки гостей. Торт для праздника сразу в кухонный холодильник определили.

– А дальше?

– Церемония на пять часов вечера была назначена. Гости разбрелись погулять. А я тут была, в своем кабинете.

– Хорошо, – кивнула я, – расскажите, что вы слышали или видели, пока здесь сидели.

Анна Леонидовна посмотрела на меня удивленно:

– Ничего не видела. Говорю же – я работала. Мне нужно было кое-что свести. Я тут не только администратор, но еще и бухгалтер. Вот, и сидела со счетами в обнимку.

– Вы не поняли, – усмехнулась я, – понятное дело, убийца не лез к вам в окно с ножом.

– Боже упаси!

– Я имею в виду любой шум, звук, запах. Все, что вспомните.

– Звуки и запахи? – Анна Леонидовна опять посмотрела на меня с недоверием. – А что, это как-то поможет?

Я наклонилась к ней и мягко, но твердо объяснила:

– Мелочи и незначительные детали имеют огромное значение. По ним я делаю выводы и составляю для себя картину происходящего. Подумайте, не торопитесь.

– Не понимаю, как это может помочь.

– Хотите продемонстрирую? – предложила я.

Анна Леонидовна коротко пожала пухлыми плечиками.

– Давайте. А как?

– Очень просто. На вашем примере. Вы одиноки, но у вас много внуков. Четверо. Последний, мальчик, родился совсем недавно. Ему не больше месяца. Вы очень любите дочь, а сына меньше, хотя никогда себе в этом не признаетесь. У вас роман с Колькой, который сейчас караулит тело убитой. Страдаете алкоголизмом.

Анна Леонидовна посмотрела на меня с недоверием и страхом:

– Что?

– Признайтесь, попала в цель.

– ???

– Могу объяснить, – предложила я устало. – Все дело как раз в этих мелких деталях, на которые обычно не сразу обращаешь внимание или не обращаешь вовсе. Что касается семьи – достаточно посмотреть фотографии на вашем столе, чтобы сделать выводы. Несколько фотографий молодой женщины, которая очень похожа на вас. Скорее всего, дочь. На большинстве фото детей рядом с ней трое. Это ваши внуки. Но на одной она держит в руках конверт, обвязанный синим бантом. Фото на ступеньках роддома – вон и табличка на фасаде имеется. Синяя ленточка – значит, у вас внук родился. Рядом с роддомом на стенде афиша – концерт группы «Агония». Этот концерт был в этом мае – я была на нем. Так что внуку вашему едва ли больше месяца.

Анна Леонидовна хлопала большими синими глазами и молча слушала.

– Дальше. Среди всего этого фотоизобилия есть лишь одна фотография с мужчиной. Вот эта, – я взяла одну рамку и развернула парадной стороной к администратору, – парень, сильно моложе вас. Скорее всего, сын. Фотография одна, а снимков дочери не меньше десяти. Это практически чистосердечное признание – дочь вы любите больше сына. И как нормальная мать, стыдитесь этого. Поэтому фото на стол все-таки поставили, причем поближе, чтобы напоминать себе о своем грехе. А может, из чувства самообмана – пытаетесь доказать самой себе, что сын для вас так же важен, как и дочь. Только это не так. Не знаю, почему. Причин может быть много. Судя по фото, он проблемный у вас – татуировку на лице не каждый урка сделает. Скорее всего, причина в этом. Что еще? Ах да, роман с непутевым Колькой. Вы каждый раз невольно улыбаетесь, когда произносите его имя. Так делают влюбленные. Почему я на таком пустом месте делаю вывод? Все просто – даже рядом с телом убитой девушки вы улыбнулись, произнеся его имя. Это чистая психология. Так что в вашем романе я уверена. И последнее – алкоголизм. Расширенные поры, одутловатая кожа, покрасневшие глаза и нос – это косвенные улики. Но то, что у вас в кабинете где-то припасен коньяк, уже говорит о многом. Почему? Да потому что коньяк, как совершенно справедливо утверждал Михаил Афанасьевич Булгаков, – совершенно не женский напиток. Обычная женщина от стресса хлопнула бы рюмку водки или, скорее, обошлась бы без алкоголя – простым успокоительным. Иными словами, накапала бы себе валерьяночки и все. А у вас – смотрите, – я кивком указала на накрытый сбоку журнальный столик, – коньячный графин. Не бутылка, случайно взятая с полки в баре, а профильный сосуд для напитка. И закусочка грамотная к нему: вишневый сок и лимончик. Собаку вы съели в этом деле. Или – выпили, простите за каламбур. Достаточно?