Мой собеседник утратил свое недавнее спокойствие.

– И по моему заявлению, – продолжил я, – ваши две физии развесят на всех столбах, и быть вам за решеткой. И она будет покруче этой. – Я указал на окно. – Гони сто баксов обратно!

Мой собеседник тяжело вздохнул, неохотно достал деньги из кармана, молча положил на стол.

– Я покажу вам… ничего не понимаю в жизни!.. – продолжил кипятиться я. Но постепенно начал остывать. – Это вы, мелкотравчатые, ничего не понимаете… Так и быть, деньги оставь себе – ты их заработал честно.

Вот при каких обстоятельствах я познакомился с моим бессменным товарищем, в прошлом актером, Вениамином Филюком. Иной раз, когда я бывал не в духе, то называл его не иначе как Веней Сарделькиным.

– Что еще рассказать о Филюке? – продолжил свой рассказ Иван Густолес. – Пару лет до нашей астраханской встречи его вышибли из театра. И правильно сделали. Виной тому его легкомыслие, непредсказуемость, авантюризм, хроническое влечение к женскому полу и вместе с тем иной раз такая наивность, что просто диву даешься.

Я встретил Филюка в один из нелегких периодов его жизни – он только что развелся с женой, оставив ей все свое нехитрое имущество. Он рассказал, как это произошло.

– Ваня, когда меня уволили из театра, я придумал для себя новое занятие – выдавал себя за риэлтора. Находил в интернете владельцев домов, желающих продать или обменять их, и предлагал свои услуги. В отличие от настоящих специалистов (впрочем, какие они специалисты?) никакого задатка не требовал, чем очень располагал к себе. Далее действовал по обстоятельствам. Осматривал дом, хвастался своими прежними заслугами, поначалу отказывался от предложения пообедать, а затем все-таки уступал клиенту – оставался на ночь, поскольку якобы мой обратный поезд или автобус уходил следующим утром.

На следующий день после долгих уговоров все-таки соглашался на скромный задаток, и то лишь затем, чтобы избавить людей от угрызений совести – ведь не должен человек работать бесплатно.

Как правило, на этом этапе наша сделка и заканчивалась. Я уезжал, оставляя неверные координаты. Если клиенты попадались настолько наивными, что разыскивали меня и донимали звонками с требованием выполнить обещанное, я просил выслать дополнительную сумму на возросшие расходы. Сеанс излечения от глупости иной раз затягивался на несколько месяцев.

В то время жил я припеваючи – еще никого не привлекали к уголовной ответственности за чью-то благодарность, пусть и преждевременную.

И вот однажды ехал я поездом к очередной своей жертве, – рассказывал Филюк. – На одной из станций в купе вошел жизнерадостный толстяк с тонкой полоской щегольских усиков и аккуратной бородкой. Он лихо забросил саквояж на верхнюю полку и весело протянул руку для знакомства. Я сразу сообразил, что человек он бывалый и компанейский.

Звали моего попутчика Николай Маркович Градополов.

В дороге знакомятся быстро. Вскоре на столе появилась бутылка коньяка и шоколад, извлеченные из саквояжа моего попутчика.

Через каких-то полчаса вагонное купе превратилось в исповедальню. Вероятно, причиной откровения с моей стороны стал не только коньячок, а и бородка Градополова, без должного ухода способная превратиться в бородищу священника. Подкупало и его внимание к собеседнику. А что уж совсем расположило – он нисколько не удивился, когда я рассказал о своем методе зарабатывать на жизнь.

Я объяснил ему, что еду к владельцу небольшого заводика по производству пластмассовых изделий. Судя по всему, бизнес у моего будущего клиента идет неплохо – к уже имеющемуся домику он захотел прикупить еще один, поближе к столице.