Токкинс только пожал плечами, как бы говоря «тебе виднее», и состроил вопросительную мину.

И всё же в этот вечер атаман решился испытать своё счастье ещё раз.

Войдя в комнату затворницы, из которой совсем недавно удалился Джим, снова подбиравший украшения для очередного пышного наряда девушки, Джон Кеннеди, не говоря лишних слов, стремительно подошёл к ней и, взяв лицо Ирены в свои ладони, стал жарко целовать её в губы.

Голова закружилась у обоих. Он чувствовал, что сердце в груди пленницы взорвалось, кровь с шумом потекла по жилам, а тело перестало ей подчиняться. Посадив девушку на кровать, Чёрный Джон, едва сдерживая ритм собственного дыхания, произнёс:

– Ну вот, а строила из себя русалку…

– Я… ничего не строила… – попыталась возразить затворница, едва шевеля губами…

Но Кеннеди прервал её ещё одним поцелуем, сопровождая его нежной лаской.

Ирена наконец оттолкнула от себя атамана:

– Что ты делаешь? Почему сегодня?

– Я завтра еду к королю, – глядя в глаза блондинки, ответил атаман разбойников. – Ведь я дворянин… И не просто какой-то там мелкопоместный! Я наследник великого клана! Я – Джон Кеннеди, сын виконта Грендбера!

Вместо ответа Ирена только поморщилась, словно не верила ни в одно его слово.

– Я поеду во дворец и узнаю, у кого из вельмож пропала дочь. Если ответа я не найду, то завтра же ты станешь моей женой.

– Что? – вмиг изменившимся голосом воскликнула пленница. – Какой женой? Ты сошёл с ума!

– Почему – нет? – удивился атаман. – Ты что, предпочтёшь быть просто моей наложницей?

– Это было бы куда логичнее, – вопреки всем ожиданиям разбойника, ответила девица, пристально глядя в его глаза. – Я вообще ничего не понимаю! Даже если ты дворянин, то я-то обычная девушка! Ты не можешь жениться на мне.

– Неет, моя девочка, – возразил Джон Кеннеди. – Я могу себе выбрать любую жену. Кроме того, я уверен: ничуть ты не обычная… Ты – леди. Я же вижу.

– Ты что, рассчитываешь на приданое? – усмехнулась Ирена, и её холодные глаза кольнули его в самое сердце. – Глупо!

– Не в деньгах счастье, милая, – поднявшись с кровати, ответил атаман.

Девушка тоже поднялась.

– Люблю я тебя. И точка! – выпалил Кеннеди. – И никуда ты от меня не денешься!

Она медленно повела головой, словно отрицая его слова. Он сделал шаг вперёд.

– Нет, Джон… Нет-нет-нет! Так дело не пойдёт! Я не собираюсь давать тебе клятву в вечной верности! – в первый раз за время заточения повысила голос пленница и отступила.

На ней было прекрасное атласное платье цвета морской волны, так хорошо оттеняющее цвет глаз, что это совершенно сводило Кеннеди с ума. То, что в радужке девицы впервые промелькнул страх, очень подстегнуло разбойника. Её нежелание связывать себя узами брака с ним в очередной раз доказало непутёвому потомку великих предков, что перед ним если не ровня, то леди даже выше происхождением, и, возможно, с большим состоянием…

Эта мысль не могла не порадовать, но в данный момент больше всего влюблённого разбойника заботило то, что из аккуратной причёски девушки выбился локон и красиво спустился вдоль изящной шеи на декольте, что корсаж перед сном был уже ослаблен и не стеснял неровно вздымающуюся белую грудь…

Впервые за две недели Кеннеди не сдержался, нарушив данное самому себе слово не задеть честь пленницы. Он обхватил её так крепко, чтобы и в мыслях у Ирены не возникло сопротивляться, прильнул страстным поцелуем к её губам и стал медленно сдвигать возлюбленную к кровати. Ноги едва ей подчинялись. Мужчина почувствовал, как учащается дыхание затворницы, понял, что первая страсть поднялась волной в девичьей груди, и где-то в глубинах сознания успел даже порадоваться этому.