– У меня разносторонние интересы, – не теряя своего спокойного достоинства, ответила она.

Захаров опять хмыкнул и сунул визитку в нагрудный карман рубашки.

– Я бы, Таня, тоже дал вам свою, но… – он сделал неопределенный жест рукой, – к сожалению, на сегодня они у меня уже закончились.

– Такой большой спрос? – Удержаться от ехидной реплики было просто выше ее сил.

– Ага. Думаю, это после вашей статьи.

– Ну да, какая-никакая, а все-таки реклама, – снова съехидничала Таня.

– Сколько скепсиса! А между тем дело именно так и обстоит, и кто, как не искусствовед, должен уметь правильно оценивать воздействие печатного слова, – не остался в долгу Захаров. – Кстати, Таня, вы подали мне идею. Не переименовать ли нам нашу фирму? «Захаров и Линденбаум» звучит, конечно, весьма респектабельно, но… слишком уж ординарно, вы не находите? Как вам «Замок с привидениями»?

Изображая интенсивный мыслительный процесс, она секунду помолчала, а потом изрекла:

– Пожалуй, что-то в этом есть, только вот…

– Да? – с готовностью подхватил Захаров.

– Ваши дома не так уж велики, – с серьезным видом сказала Таня, – слишком большая плотность привидений на квадратный метр может отпугнуть клиентов.

– Пожалуй, вы правы, лучше назвать «Замок с привидением». Скромненько и со вкусом. Надо будет Витьке предложить.

– Глеб… – она немного помедлила, понимая, что едва ли получит честный ответ на свой вопрос, но все же не задать его не могла, – вы обиделись на меня за статью?

Захаров пожал плечами:

– К параллелям со своим великим однофамильцем я привык еще в Академии, но вообще-то, Таня, любопытно было бы узнать, почему вы так на меня взъелись. Уж не в ту ли памятную ночь вы сочиняли свою статью?

Рискуя услышать обвинения в мелочности и предвзятости, отпираться она тем не менее и не подумала.

– Именно в ту самую.

Захаров расхохотался:

– Оказывается, мне даже повезло, ведь вы вполне могли обвинить меня во всех смертных грехах!

– Не стоит мне приписывать такое великодушие, – усмехнулась Таня, – мое вдохновение целиком и полностью базировалось на уверенности в том, что вы виновны во всем, включая падение Римской империи.

– Какой именно, первой или второй? – уточнил Захаров, сворачивая на подъездную дорожку к ее дому.

– Обеих! – не стала мелочиться Таня.

Обладая весьма живым воображением, Таня легко представила себе, как она будет ковылять от машины к парадной в своих разновысоких лодочках, а главное, как это будет смотреться со стороны. В частности, со стороны Захарова. Конечно, можно разуться, это скажется благотворно на ее походке, но отнюдь не на ее новых чулках… Да черт с ними, с чулками, и не то в жизни теряем! Итальянские туфли, например. Впрочем, черт с ними, с туфлями. И с чулками тоже.

А вообще интересно, что принято в наши дни у рыцарей в сверкающих доспехах: бросать спасенных дам у порога их дома или нести на руках прямо в интимный уют квартиры?

Перед мысленным Таниным взором мгновенно возникла картинка, на которой Захаров нес ее на руках. Она даже уловила участившийся стук сердца в его груди и ощутила его прикосновение на своем теле…

Но тут собственное воображение подложило ей свинью.

Дело в том, что полностью открыть дверь их парадной не удавалось еще никому. Благодаря очень жесткой пружине она сей же час начинала закрываться, демонстрируя торжество закона Гука, того самого, который проходят в школе на уроке физики. В Танином видении Захаров едва успел протиснуться в катастрофически быстро сужающуюся щель, когда ее уцелевший каблук зацепился за дверную ручку, изящная туфелька слетела с ноги, и благородный рыцарь об нее споткнулся. Он уронил свою драгоценную ношу, сам обрушился сверху, а норовистая дверь их с шумом прихлопнула.