Мой план был прост.

Благо, память Валенсии периодически подкидывала рандомные крупицы информации, из которой я пыталась выстроить полную картину ее жизни.

Подсказала и место, где находилась печатня.

И хотя путь предстоял неблизкий, я пошла пешком.

Не то чтобы Валек была такой уж толстой. Но лишний вес у нее имелся, да и тело было такое, рыхловатое, что ли.

Судя по картинам в моем сознании, у девушки было очень мало физической нагрузки. И очень много сладостей.

В основном она валялась в кровати, уплетала пирожные и читала сентиментальные романы. Похоже, именно от них и пошло ее романтическое увлечение Айзером.

Побольше движения, овощей, а главное – уверенности в себе.

И вперед!

Типография, которая досталась девушке от влиятельного отца, ее совершенно не интересовала. Валенсия побывала там всего лишь раз и очень быстро сбежала. Каждый месяц ей слали оттуда отчеты, но девушка в них ничего не понимала. А разбираться не хотела.

Целыми днями напролет она только и делала, что строчила любовные признания верховному демону и мечтала о будущей свадьбе с ним.

Эх, Валя, Валя… Все-таки мы с тобой похожи.

Ты, как и я, не понимала, что нельзя стелиться под мужчину, точно коврик…

Ну, ничего – уже теперь Айзер Мелфас не дождется посланий от Валенсии Блуминг!

Я шла по улицам города, который назывался Новая Остава, и с интересом глазела по сторонам. По своей архитектуре и духу он здорово напоминал Санкт-Петербург, в котором мне случалось бывать на экскурсии. Дома были готическими разноцветными дворцами, с высокими остроконечными башнями. Одним из отличий от моего мира было то, что листья на местных деревьях были не зелеными, а красными.

Полнеба затмевали целых два достаточно тусклых огромных солнца, больше похожих на две луны. Они, точно так же, как и весь небосвод в этом царстве были частью магически созданного купола, почти не отличимым от настоящего неба. На самом же деле город, так же, как и все царство, находились глубоко под землей в гигантском подземелье, раскинувшемся на много тысяч километров.

Сорок лет назад оставианцы вынуждены были спуститься вниз, потому что на поверхности земли жизнь стала непригодной.

Но как, и почему – мне только предстояло выяснить.

Кажется, к этому имели непосредственное отношение два гигантских булыжника, парящие высоко над городом. Кстати, они не только парили, но еще и медленно вращались по часовой стрелке.

Лично мне каменюки внушили опасение – а ну как шандарахнутся прямо на прохожих?

Будем надеяться, что, раз они висели до меня, то и после меня не свалятся.

В остальном то, что мы находимся в подземелье, совершенно не чувствовалось. Мир Новой Оставы очень искусно копировал поверхность. Здесь даже текла широкая река, с которой доносился свежий ветерок.

Печатня находилась на самой окраине города.

Поначалу я даже не поверила, что это именно то здание, которое нужно. Уж больно грязным и неприглядным оно выглядело.

Приземистое, скособоченное, с разбитым крыльцом и держащейся на одной петле дверью. В окна вместо стекол были вставлены какие-то сальные тряпки. Из трубы шел черный дым.

Н-да уж, облагородил маркграф свою дочь… Нет, я конечно, понимаю, что дареному коню в зубы не смотрят, но уж больно уныло смотрелась типография.

Не серьезное предприятие, а ночлежка какая-то.

И это только снаружи. Я еще даже внутрь не заходила.

Внезапно в моей голове раздался обиженный голос.

А ей отец подарил кондитерскую! Моей единокровной сестре Океании, его законной наследнице… Чудесную светлую кондитерскую в благородном квартале!

Очевидно, Валенсия говорила в моем сознании, когда что-то волновало ее особенно сильно.