– Не грусти, ты ведь не в первый раз, – протянула Альба.

– По правде говоря, я не знаю, что должна делать… – призналась я.

– Тут совета я тебе не дам, я жрица, никогда не была с мужчиной. Ты тут знаешь лучше меня, – ответила настоятельница, закрепляя мне волосы алмазными заколками.

– Не уверена, что знаю… – тихо произнесла я.

Как же предательски дрожал голос!

– Не переживай, Трис, он сделает всё сам, – прикоснулась к плечу настоятельница. – Просто будь благосклонна.

– Хорошо…

Светлая Альба внимательно осмотрела меня в платье и поморщилась.

– Ещё не всё. Твои шрамы на шее… Воину Света будет неприятно их видеть, – настоятельница порылась в шкатулке с драгоценностями. – На, возьми колье. Давай, помогу застегнуть.

Широкое плетение легло мне на ключицы, закрыв на спине серые полосы шрамов от кровопускания.

– Повернись. Да, теперь хорошо. Иди, Триса. Он ждёт.

Опустив голову, я двинулась к двери.

– Триса, – окликнула Альба. – И верни, пожалуйста, потом платье и украшения.

– Хорошо, я верну.

Я взяла в руки свой шерстяной плащ и невольно поморщилась. Он пробыл у меня всего год, а выглядел уже как половая тряпка. Никак не сочетался с шикарным алым платьем и украшениями. Бесцветно-серый, из самой дешёвой шерсти, он был чуждой скорлупой для меня настоящей. Не знаю, кем я была прежде, но к одеждам привыкла дорогим и добротным.

Но делать нечего, накинула на плечи, покрыла голову капюшоном и двинулась во двор. Нужно успеть забежать к Идде за мазью.

– Мне сейчас лучше этим воспользоваться или позже? – прямо спросила я.

К чему смущения и стыд, если другого пути нет?

– Я не знаю, сколько будет длиться у вас… кхм… прелюдия, – краснея, как рябина на морозе, сказала Идда. – Думаю, лучше не рисковать и применить непосредственно перед… кхм вхождением. Вдруг у раненого процесс затянется, а действие мази на коже быстро выветривается. Ну, не беспокойся, Триса! Отпросишься по нужде, найдешь момент, – вкрадчиво договорила травница, перебирая пальцы.

– Поняла, спасибо.

Я убрала мазь в щёлку меж грудей.

– Иди сюда, Рик, не подходи к ней… – прошептала Грета из соседней комнаты.

Малыш Рик привычно потянулся ко мне, но мать дёрнула его за руку и оттащила подальше.

– Иди сюда, кому говорю?!

Я с недоумением поглядела в спину подруге.

– Что такое? – прошептала я, переведя взгляд на Идду.

– Не одобряет любовь за деньги. И просто завидует, – понизила голос травница. – Не каждая продажная женщина может лечь с герцогом, тем более с паладином, а тебе подвезло. Иди, Триса. Пусть Пресветлая хранит тебя!

Я покинула подруг, бывших моей семьёй три года, и отправилась в сторону площади, к гостевому дому “Свет Вейгарда”. Что ждёт меня дальше? Доживу ли до утра?

Губы задрожали, к глазам подступили горячие слёзы.

Нет, нельзя сейчас плакать! Испортишь вид – прогонит тебя паладин! Не спасёшь его!

Я подняла глаза к небу. Дневной свет иссяк. Далеко на западе догорала заря. Пронизывающий ветер пробирался под плащ и заставлял дрожать. От холода. От страха. От тяжести на сердце.

Подойдя к воротам гостевого дома, услышала скрежет доспехов, ржание лошадей и голоса рыцарей.

Рэндеваль! Вот кому не хотелось бы показываться на глаза. Я притаилась в тени ограждения и подождала, пока рыцари проведут лошадей через ворота.

– Ну, Генрих… – недовольно пробурчал Рэндеваль. – Сам собрался развлекаться с девкой, а меня отправляешь с чудищами болотными порядки наводить!

– Что, простите, сэр Рэндеваль, не расслышал? – произнёс идущий следом рыцарь.

– Ничего, Самуэль… Ночь ясная, говорю, луна полная! Чудища из всех нор полезут, будьте осторожны.