– Сочувствую, сэр Генрих, – сдавленно произнесла Альба.

– Ты теряешь ману со скоростью ветра, Генрих, – сказал Рэндеваль. – Если жизни паладина что-то угрожает, то на светские законы придётся забить. Я настаиваю.

– Это воля короля, – низким голосом произнёс паладин. – И моя тоже.

– Что скажет король, когда увидит твой светло-почивший труп?

– Я знаю, что сильно оскорблю нашу с ним дружбу, если нарушу траур. Это слишком личное.

– Арнос Великий! Генрих, я беспокоюсь за твою жизнь, ты должен согласиться! – повысил голос Рэндеваль. – Неведомое существо раскололо тебе хранилище, а ты предпочитаешь умереть в постели, не бороться, сдаться?!

– Откуда ты знаешь про существо, дядя?

– Ты постыдился признаться мне, что был на поляне не один? Я вернулся на утро и нашёл кучу следов. Ты боролся. Но с кем? Ты не говоришь…

Снова наступило молчание. Кто-то стучал пальцами по столу.

– Ладно, я согласен на ваш способ, настоятельница, – сказал паладин, нарушив тишину. Стук пальцев прекратился. – Найдите мне женщину.

– Ну вот, – хмыкнул Рэндеваль. – Даренфорсы не теряют хватку!

– Может, будут пожелания на счет девушки, сэр? Девственницу?

– Нет, с девой много мороки, – отозвался паладин.

Рэндеваль хохотнул.

Неотёсаные мужланы эти рыцари! Я представила, как загорелись щёки у настоятельницы от их слов.

– Пожелания будут. Пусть будет миловидная, – сказал Генри. – Худенькая и непременно рыжая.

– Сэр? – поперхнулась Альба. – Рыжая женщина большая редкость в наших краях! Может, блондинку?

– Нет. Я люблю рыжих… У каждого свои недостатки, – понизил голос паладин.

– Понятно, сэр Генрих. Мы постараемся…

– Пусть приходит вечером ко мне в “Свет Вейгарда”. И да, конечно, скажите ей, я хорошо заплачу.

Вновь загремели стулья и послышались удаляющиеся шаги. Я прижалась к полкам, размахивая кисточкой, в надежде, что на меня не обратят внимания.

Не обратят внимания? Смешная… Давай посчитаем, сколько рыжих девушек ты встречала в Вейгарде?

Одну?

Верно. Ту, что сейчас вытирает пыль на полках…

Ох, чувствую сейчас придёт Альба, посмотрит на меня виновато. А я засмущаюсь, скривлю лицо, скажу: “Нет, я не шлюха, я послушница!”

Но паладин погибает. И погибает по моей вине! А моя честь давно измарана колдуном. У меня нет будущего, нет счастья… Что бы не говорили обо мне потом, если я могу спасти ему жизнь, я сделаю это, пойду на прочную связь…

А если Генри сумеет прощупать моё хранилище? Он же паладин, а значит маг. Может, ему достанет опыта понять, кто я?

Сердце заколотилось от отчаяния. Глотнула воздух и затаила дыхание. Я боялась узнать правду о том, кто я. Правде в глаза посмотреть так нелегко!

Если Генри решит, что я зачарованная – он меня убьёт. Зубы застучали, плечи затряслись. Прошлого не изменишь и не найдёшь виновных!

Ну что ж… Убьёт. Зато я не причиню больше никому вреда! Отчаяние лилось из меня вместе со слезами.

Я должна спасти ему жизнь – вот теперь моё единственное предназначение! Пальцы с решимостью обхватили ручку щётки, сердце успокоило ритм. Я выдохнула свободнее.

Скрипнула дверь библиотечного зала и раздались тихие шаги настоятельницы, которые я тут же узнала. Чутье подсказало: это по мою душу.

– Триса, у тебя есть возможность, наконец, сделать что-то действительно полезное, – холодным тоном произнесла она. – Проведёшь ночь с герцогом Генрихом Даренфорсом. Он заплатит. Ты согласна?

– Я готова, – произнесла я, отложив щётку и вытянув шею.

Альба с удивлением оглядела меня, плотно сомкнув морщинистые губы, и тяжело вздохнула.

– Шлюхам не место в святилище, ты понимаешь? – настоятельница понизила голос.

– Понимаю… – склонила я голову.