Последний вопрос я задала вслух. К тому моменту к нам присоединилась еще одна «служанка». В противовес первой, низкой и пухлой, – высокая и худая. Она мне и ответила:

– Камеры в подземелье, госпожа. Но неужели вы думаете, что отец запрет вас там?! – глаза ее стали большими, как пятирублевки. – Мы приготовили ванну, пойдемте, прошу вас. Час назад прибыл курьер с маслом аллорийской розы, который вы заказывали.

– А телефон у вас есть? – предприняла последнюю попытку.

Женщины переглянулись.

– Если госпожа пожелает, то мы найдем.

Отлично. Ну, тогда идемте в покои. Что бы это ни было.

Покои оказались самыми настоящими покоями, то есть огромной спальней. Будуаром. Розово-белым, будто зефирным. Кровать под балдахином, столик-трюмо, креслица с высокими спинками, пуфики, шкафчики, ажурные занавесочки.

Ну и ванна – огромная, расширяющаяся ваза в виде цветка. Они же не хотят, чтобы я разделась сейчас?

– И где телефон? – я пыталась держаться, хоть нервничала сильнее и сильнее.

Худая кивнула и вышла. Отлично.

– А Николая вы знаете? Брюнет, глаза карие, бледный и высокий? Ммм?

Служанка охнула и рукой прикрыла рот. Ага! Вот вы и попались!

– Хочу его видеть. Он ведь где-то здесь, да? И заканчивайте этот дурацкий розыгрыш, ну совсем не смешно.

– Госпожа Изабелла, – голос Толстушки дрожал. – В стенах дома запрещено называть это имя.

– Николая сюда приведите! – хотелось думать, что выгляжу я настроенной достаточно серьезно. – Я на вас всех заявление в полицию напишу. Так и знайте!

Ответом послужил испуганный ох. Всем известно, если боятся, значит, и правда вину чуют. Надо только дожать.

Дверь открылась, и в комнату… пардон, в покои вошла Худая и молодой мужчина с копной волнистых каштановых волос, прикрывающих уши. Одетый по местной моде: обтягивающие брюки, свободная рубашка и жилет нараспашку.

– Что происходит, Изабелла? – произнес с явным недовольством и губы скривил. – Опять истерика?

– Я – Лера. И завязывайте уже с этим спектаклем. Мне домой пора.

– Ты и так дома, дорогая сестренка.

А сарказма-то море. Брррр…

Да и сколько можно! То Изабелла, то вот сестренка.

– Вы здесь главный? – вперила взгляд в мужчину.

Симпатичный, гад. И глаза красивые. Линзы? Откуда же еще взяться такому чистому зеленому цвету.

– Сейчас я, – и улыбочка на губах.

– Телефон принесите. Иначе… – ну даже и не знаю, что будет иначе. Что я там могу? Заявление в полицию их, по всей видимости, не проняло. Глупо думать, что Судом по правам человека напугаю. Где Европа и где мы. Вот и гад понимает, что нечем-то мне ему пригрозить. Руки на широкой груди скрестил и лыбится. Ладно, если на мои права им начхать, то может, на свои еще нет.

И я сняла туфли. Устраивать истерики – не мой вариант. Никогда таким не страдала. А тут вдруг захотелось, аж до зуда. Ну, «хрустальной» туфелькой я в рыжего гада и запустила. И зажмурилась. Чего я творю-то, мамочки!

– Выпустите меня отсюда немедленно! – а голос у меня всегда такой был? Сначала я подумала, что это от переживаний он изменился. Но не может же поменяться настолько.. Или может?

– Ну, Изабелла…

– Никакая я не Изабелла! – и вторую туфлю запустила. Уже прицельно и глаза не закрывала.

Мужчина увернулся и разразился смехом:

– Странно, а ведешь себя в точности, как она! И выглядишь так же. Волосы рыжие, глаза зеленые, выражение лица стервозное.

Стервозное!? У меня-то? Так. Стоп. Чего он там до этого сказал? Рыжие и зеленые… Ну вот на этом он сейчас и погорит. И рванула из тугой прически – кто и зачем там кос наплел? – локон. Вылетела шпилька.

А вот прядка и правда оказалась рыжей.

– Вы что, меня покрасили?! – от моего вопля отступил даже мужик, а Худая и Толстушка аж к дверям шарахнулись. – Где тут у вас зеркало?!