Лера говорила медленно, запинаясь, морщась от острой боли в груди. Рассказала о странной смерти пса и своём бегстве к сестре. О том, как нашла убитого мужа. Умолчала только о игрушке дочери, что так напугала её ночью.

«Если я расскажу ему это сейчас, он точно примет меня за сумасшедшую. Ещё решит, что это я во всём виновата» – с тоской подумала она, глядя на сосредоточенное лицо следователя, склонившего голову над листом бумаги. Он поднял глаза вверх, задумчиво сверля взглядом стену и Лера поймала себя на мысли, что его черты кажутся смутно знакомыми. Склонила голову набок, немного отвернувшись от солнечного света и внимательней присмотрелась к мужчине. Ему было лет пятьдесят – шестьдесят на вид. Худощавое лицо, глаза светло-серого цвета, густые тёмные брови с налётом седины, на голове такого же цвета волосы, только изрядно поредевшие. Две глубокие морщины, похожие на автомобильную колею, пролегали между бровей. Прямой нос с широкими ноздрями. Рот скрывался под густыми седыми усами. «Я точно его видела когда-то» – мысли путались, она не могла вспомнить, откуда знает следователя, но то, что уже встречалась с ним, знала точно. Внезапно он сам разрешил мучивший её вопрос.

– А вы меня не узнаёте, Валерия? Я ведь был когда-то женат на вашей тёте, Любе. И вас помню ещё подростком. Жаль, что довелось встретиться при таких обстоятельствах, – мужчина вздохнул и Лера наконец вспомнила…

Они с Катей рано осиротели, отец и мать погибли в один день в автокатастрофе на загородной трассе, возвращаясь с дачи. Сестра тогда только поступила в институт, а Лера училась в школе в седьмом классе. Когда это случилось, их тётка была в очередной раз замужем. Правда, они редко виделись, отец почему-то недолюбливал сестру жены. Лера с Катей походили тогда на испуганных птенцов, которых неожиданно выбросили из тёплого гнезда на жёсткий асфальт. Они совершенно не понимали, как теперь быть и что делать. А тётка очень помогла, взяв на себя все хлопоты и расходы по организации похорон и поминок. Оформила опекунство над Лерой, утешала и поддерживала их с Катей, как могла. Она была замужем, но как-то быстро развелась, и Лера всегда подозревала, что они с сестрой были тому виной. Наверное, муж тётки не готов был разделить с ней новую роль опекуна сирот, пусть и достаточно взрослых. Впрочем, тётка, несмотря на свою доброту и желание всем помочь, всегда отличалась взбалмошным характером, и причина, возможно, была другой. Как бы там ни было, но её бывшего мужа, Валентина, Лера с тех пор не видела.

– Дядя Валя… Валентин Михайлович, я всё смотрела на вас и не могла понять, откуда знаю. Кажется, раньше вы были без усов, – глаза защипало, сдавило горло. Слёзы хлынули из глаз, тёплыми дорожками стекая по лицу. Воспоминания о детстве, родителях, их внезапной потере, сочувствующий взгляд бывшего мужа тётки, образ изуродованного тела мужа, – всё смешалось в сознании, породив поток безостановочных рыданий. Следователь налил ей воды и попытался утешить, вызвав этим новый прилив слёз. Растерянно поглаживая Леру по голове, он бормотал взволнованно:

– Поплачьте, девочка, поплачьте. Станет легче.

«О чём он говорит? Легче? – угрюмо думала Лера, сотрясаясь от спазмов. Ледяная глыба внутри не становилась меньше, по-прежнему причиняя острую боль – Почему это случилось именно со мной? Родители. Теперь муж. Димочка мой. Я не понимаю. За что мне это всё? Почему у меня отнимают тех, кого я люблю?»

В кабинет постучали. Дверь распахнулась и в кабинет вошёл невысокий широкоплечий мужчина с толстой папкой. Бросил её на стол, затем нагнулся к следователю. Лера видела только круглую голову с блестящей лысиной на макушке. Мужчины негромко поговорили о чём-то, листая папку, не обращая внимания на сгорбившуюся на стуле Леру. Она слышала обрывки фраз краем уха, охваченная горестными мыслями. До затуманенного разума постепенно дошёл смысл некоторых слов, и она стала вслушиваться в разговор, поневоле сдерживая рыдания. Вскоре широкоплечий мужчина с лысиной так же стремительно удалился, оставив папку. Следователь нахмурился, снова перелистывая принесённые бумаги, словно забыв про Леру.