Ну и немного мистики в конце опуса о технике публичной перевозки. На троллейбусном маршруте № 6 города Орёл есть остановка «Школа № 19». В Иркутске также есть троллейбусный маршрут № 6 с остановкой «Школа № 19», в Новочебоксарске на 6-м городском маршруте также имеется остановка «Школа № 19», являющаяся конечной, а в Хабаровске затерялась остановка «Школа № 19» на 6-м маршруте трамвая, но о них тут помолчим пока, ибо время трамваев в этой книге ещё впереди.

Люди заходили и выходили. Обычное дело. Мироверчение в миниатюре. Снег в стеклянной колбочке с фигуркой танцовщицы. Пробивали талончики, предъявляли карточки, усаживались на свободные места, и лишь некоторые мельком замечали лежащего на задней площадке огромного чёрного пса, но благоразумно решали не вмешиваться. Да и что они могли у него спросить? Высокого господина и вовсе никто особо не замечал, разве что старинный зонт, почкующийся в рукояти веточками вербы, иногда приковывал одинокий любопытный взгляд. Антикварная вещь. Компот в неё не нальёшь, фикус не посадишь. Чудесатая шизь. Интересно, но в быт не привлекается. Внезапно кто-то тронул странника за плечо. Тот чихнул мотыльками и обернулся. Перед ним стоял маленький мальчик лет шести, в клетчатой рыжей рубашке и полинявших синих шортах, который, нисколько не смущаясь, с тихой серой улыбкой спросил:

– Дяденька, а это ваша собака?

Пёс напрягся, но хозяин сделал неуловимый жест рукой и восстановил покой.

– Да, – кратко ответил господин из-под шляпы. И судья при приговоре не сказал бы точнее и короче.

– Красивая, – протянул, улыбаясь так же неслышно и невесело, мальчик.

Странник чуть усмехнулся в отсутствие бороды, а пёс поднял острое погрызенное ухо.

– У меня тоже собака была, – с лёгкой печалью продолжил мальчуган. В его глазах замелькали кадры бесхитростной катавасии с мячиками, поводками, ворчанием и покусываниями.

Широкие поля шляпы качнулись, прозрачные глаза выжидающе уставились на него. Диоптрии свободно занимали места.

– Она потерялась, – малыш опустил глаза в пол. – Убежала.

– О нет, мой юный друг, – чуть помедлив, твёрдо произнёс странник. – Собакам просто так не потеряться. И убегают, лишь почувствовав, что не нужны аль нелюбимы в доме. Мне жаль, но правды горек вкус. То мать твоя прервала жизнь любимца твоего, на смертный сон его определив. И усыпила ядом, утопив во дрёме.

Троллейбус качнуло. Вдалеке ударил гром. Пассажиры укоризненно глянули мимо друг друга. Водитель ругнулся на татарском и закусил усы. А что ещё кусать, если до остального придётся дотягиваться? И не факт, что все будут довольны, когда дотянешься. А ведь ещё и хохотнут ненароком, мол, руки коротки. Одни неопределённости. А усы – они всегда к услугам. И кстати, водителя не отвлекать! Так что продвигайтесь, товарищи, на заднюю площадку салона. А вот мы уже и здесь.

Паренёк тутошний зажмурился, глубоко вздохнул:

– Наверно, вы правы. Только я не хотел так думать.

На его глаза навернулись слёзы.

– Меня зовут Миша. И я не знаю, что это значит.

– Сущий, – представился в ответ высокий господин, – что значит «существую». А впрочем, се одно-единственное, что вовсе тут имеет место быть. Но возвращаясь к твоему вопросу о собаках…

– Я просто хотел ему сказать… сказать… ну… что я люблю его. И что всё будет хорошо.

– Скажи ему сейчас, – и Сущий указал на лежащего пса. – И для того шанс время обернуть тебе был предоставлен, дабы изречь всё то, что ты не смог забыть.

Лохматое чудовище с готовностью подняло голову. Пёс даже попытался улыбнуться, слегка раздвинув челюсти устрашающей наружности. Получилось мило, но срочно убежать в туалет всё равно захотелось. Как говорил мой знакомый в таких ситуациях: «Хочется плакать и, кажется, какать!»