Она смотрела на него своими завораживающе зелёными глазами и излучала волны самоуверенного спокойствия.

– Что-то не так? – невозмутимо уточнила она. – Комочки где-то застряли?

Губы вызывающе приоткрылись, взгляд игриво скользил по его лицу.

– Не уходи от меня без разрешения, поняла?

– Не указывай, что мне делать!

Милана попробовала оттолкнуть его.

– Командуй у себя в офисе.

Он вдавил её в стену, жадно целуя дерзкий рот. Милана обняла его, прижимаясь к нему всем телом.

– Если босс – докажи, – прошептала она, больно кусая его за ухо.

– Ну ты попала…

Утренний протест преобразовался в желание утвердиться. Желание, ещё более разогретое вызывающим поведением Миланы. Судя по её ответной реакции, она тоже очень хотела отстоять свои оскорблённые блины и притеснённые права. Встреча двух порывов сулила разрушения. Спешно поднявшись на второй этаж, они ввалились в спальню, но не дошли до кровати, вновь прильнув к стене.

Картина, висевшая справа, трепетно дрогнула, Милана вскрикнула, платье треснуло.

– Страсть рвётся наружу, – прокомментировал Аркадий и получил несколько чувственных царапин по спине.

Длинные ногти вдавились в его кожу, Милана смотрела на него с каким-то новым дерзким огоньком в глазах, подзадоривая, накаляя.

Секс был жёстким. Накопившиеся противоречия решались резко, громко, страстно, оставляя заметные следы на коже и неизгладимые впечатления в памяти.

Наконец, с финальным громким аккордом Милана сползла по стенке, глядя на него остекленевшими от счастья глазами. Он помог ей подняться и восстановить равновесие.

– Как тебе полезно думать, оказывается, – восхищённо выдохнула она, прижимаясь к нему.

Её сердце бешено билось, волосы, давно покинувшие пучок, были взлохмачены, губы горели, взгляд выражал всё то, что он чувствовал.

– Ты такой… – прошептала она.

– Босс, – подсказал Аркадий, увлекая её на кровать.

– Боссом будешь, когда работать начнёшь, – с вызовом сказала она, быстро обретя прежнюю собранность и деловитость.

– Вот в кого ты такая? – спросил Аркадий.

Прежнее раздражение сменилось нескрываемым восхищением.

– Неуёмная? – подсказала Милана.

– Наглая, – сказал он ей в губы.

– Сам выбрал. Remember? – напомнила она.

Fuck yeah. Это мой выбор. Неужели кому-то этого мало? Не понял ваще, чё ещё надо?

Милана смотрела на него и улыбалась. Её волосы разметались по подушке. Она выглядела ещё более красивой, чем за завтраком.

– Ты – как цветок, – Аркадий ощутил внезапный порыв вдохновения.

– Какой цветок? – спросила Милана, глядя ему в глаза.

– Какой-то красивый, – он провёл рукой по её лицу и запустил руку в волосы, золотящиеся в солнечных лучах. – Ты вкусно пахнешь, тебя приятно трогать, ты распускаешься утром…

– Я не распущенная! – гневно перебила Милана и попыталась сесть.

– Да куда ты, блин, – Аркадий остановил её. – Это было сравнение. Цветы утром распускаются, чтобы радовать своей красотой, в курсе?

Милана посмотрела на него и рассмеялась.

– Потомственный поэт, – сказала она.

– Почему потомственный? – не понял Аркадий.

– Потому что бизнес – та ещё поэзия. Пора собираться, твой отец нас ждёт.

– Ждёт в два, – напомнил Аркадий, от слова «бизнес» утративший все лирические порывы.

– Ну, да. Пока оденемся, пока доедем… раньше там будем, лучше во всё вникнем.

Милана изящно встала с кровати и направилась в душ.

– Смоле-е-е-е-енская, – простонал Аркадий, глядя ей вслед. – Ты как…

Как Смоленская. Чё ещё сказать?

– Новиков, – Милана выглянула из ванной. – Ты вообще-то жениться на мне хотел, так что терпи. Или ты уже передумал?

– Не дождёшься, – он тоже встал с кровати.

– Я в душ одна! – твёрдо сказала Милана, правильно поняв его намерения.