– Я выйду только с вами. – Подаю ему корону царского сына, пытаясь говорить как можно серьёзнее. – Отыграете со мной спектакль по сказке «Царевна–лягушка» и можете быть свободны.

– С ума сошла? У меня, вообще–то, приём через полчаса. Пациенты ждать не станут! – Его брови возмущённо подскакивают вверх, начиная таранить потолок автомобиля.

И кадык странно дёргается.

Готова поспорить – он готов убить меня сейчас. Задушить собственными руками за своенравность.

Но я не отступлю.

Пожимаю плечами, вцепляясь пальцами в сидение. Так, что костяшки белеют.

– Тогда вам придётся вытаскивать меня силой, потому что сама я ни за что не выйду! – Раздуваю ноздри в ярости. Мотаю головой.

– Не попортите мне сидение своим маникюром. И впредь советую более тщательно готовиться к перевоплощению на сцене. - Ехидно хмыкает, округляя глаза. - Вряд ли у женщин тех времён были ярко-красные когти как у орла!

– Много вы понимаете! - Фыркаю, поджимая губы.

Скрещиваю руки на груди, отлепляя их от кожаного сидения. Стараюсь казаться серьёзнее.

Понимаю, как комично смотрюсь.

Этакая Моська против Слона.

Стоит этому самцу только захотеть – он вышвырнет меня из своего автомобиля даже без усилий. Да ещё и пинка даст для придания ускорения.

– Слушай, ты тратишь моё время, психопатка… – Начинает злиться, заглушая мотор своего драндулета. Прищуривает взгляд, в котором плещется раздражение.

Такой разговор не сулит ничего хорошего, но времени в обрез. И обижаться некогда. Тем более, на подобных злюк вроде этого мужлана.

Его и так уже природа обидела.

Сам вроде ничего, но характер ужасный. Грубит и ёрничает, несмотря на то, что из-за него я лишилась актёра.

И за собой вины не чувствует.

– Ну? Долго мне ждать? - Взмахивает рукой перед моим носом.

Взгляд цепляется за мужские пальцы. Длинные, с ровными фалангами как у пианиста.

И сердце отчего-то заходится в грудной клетке. Разрывает рёбра.

На безымянном пальце правой руке – пустота, значит, никто не клюнул на его внешность.

Торопился бы он к жене или детям – я бы ещё, может быть, сдалась. А так – подождут его пациенты.

Ещё потом мне спасибо скажут, что уберегла их от этого коновала. Неизвестно ещё, какой он доктор…

– Ладно... - Медленно кивает, щёлкая ремнём безопасности.

Не успеваю возликовать, как он обходит свой автомобиль, распахивая передо мной дверцу.

– Сама выйдешь, или помочь?

– Сама. Но только с тобой. - Поднимаю подбородок вверх. Смотрю на него с вызовом, протягивая корону.

– У меня тридцать минут до приёма...

– Отлично. – Пожимаю плечами. – Тогда шевели батонами. Сыграешь роль Ивана-царевича и вперёд – ставить пломбы и лечить кариес!

– Я врач, а не актёр! – Выпаливает, сжимая мою дверцу с такой силой, что я боюсь, она согнётся под его стальными пальцами.

Готова поспорить, дети его боятся. И в кресло к этому стоматологу попадают практически без чувств.

И зубы он вырывает без инструментов. Голыми руками.

Нужно узнать адрес клиники, в которой он принимает и никогда не водить туда Кирюшу.

– Так вам никаких особых навыков и не нужно, – лебезю, старательно улыбаясь во все тридцать два зуба, – так, мечом бутафорским помашете да лягушку плюшевую поцелуете, вот и всё.

Старательно хлопаю ресницами. Делаю самую невинную мордашку.

Неужели этого мужлана не проймёт?

– Ранее мне не приходилось целовать плюшевых лягушек. – Фыркает, скрывая смешинки в глубине тёмных зрачков.

– В следующий раз добуду для вас настоящую жабу! Мерзкую и с пупырышками! – Цежу, бросая взгляд на часы. И мурашки по коже бегут.

Он будто не слышит меня. Поправляет узел галстука, который и без того выглядит идеально.