Рассказал ей про папу, которого никогда не знал. Рассказал про свою бесцельно прожитую юность. Рассказал про разрыв с Лолой и свои месяцы депрессии. Рассказал, на какие ухищрения шла моя мать, чтобы вырастить меня в одиночку. Что я ей не стал рассказывать? Что сейчас пишу книгу. Книгу, в которой она теперь один из персонажей.

Миа всегда улыбалась, разговаривая со мной, ее интересовало все, о чем я говорю. И порой я испытывал неловкость за то, что не до конца с ней честен. За то, что использую полученные от нее сведения как исследовательский материал для своего романа. Но довольно скоро я перестал испытывать подобное чувство. Решил, что на данный момент вполне этично держать это при себе. После всего лишь часа общения с Миа в тот самый первый день мне больше не требовался блокнот – в голове прочно откладывалось каждое сказанное ею слово. Все это было у меня в памяти! А через какое-то время я вдруг сообразил, что последний раз делал записи в свой «Молескин», общаясь с Фрэнком.

«Блин, Фрэнк!» – опомнился я, пока Миа продолжала что-то говорить. К тому времени я не видел его уже несколько дней и гадал, куда же он мог подеваться. И знаете что? Это была типа как благословенная передышка, скажу я вам.

И прямо в ту же секунду у входа в магазин, возле аллеи номер один, показалась тощая рука, которая интенсивно размахивала банановой кожурой, пытаясь привлечь мое внимание. За рукой последовала голова Фрэнка, высунувшаяся из-за стеллажа словно в каком-то долбаном мультике. Он манил меня к себе, но я отмахнулся – типа, не до того, работаю, мол, – и показал на Бианку, русскую злодейку и разрушительницу счастья.

– Кому это ты? – спросила Миа тоном, в котором ясно читалось: «Почему это ты не обращаешь на меня внимания, когда я с тобой разговариваю?»

– Что? А! Прости. Тут один знакомый пытается завладеть моим вниманием.

– О!..

– Ну да, прости.

Пока я подыскивал дальнейшие извинения, нас перебили.

– Привет-привет, работники «Малдунз»! – воскликнул Тед Дэниелс, с преувеличенным энтузиазмом делая нам ручкой. Он направлялся в сторону кофейни с Карой, пухлогубой блондинкой, которая там работала.

– Ой, бедная девочка! – сказала Миа. – От этого Теда просто мурашки по коже. Ненавижу иметь с ним дело. А она такая славная…

– И у нее своеобразные вкусы, – добавил я.

– Что?

– Ну, я просто слышал, что вкусы у нее малость того… своеобразные, ха-ха.

– Кто тебе такое сказал, Флинн?

– У Фрэнка был с ней секс.

– Ну, значит, все он врет, этот твой Фрэнк, – сказала Миа. – Потому что Кара, типа, супер какая строгая, до свадьбы ни-ни. Сама могу подтвердить. Если у нее с ним был секс, тогда… тогда у меня член.

Мои глаза метнулись вниз к молнии ее брючек.

– Флинн! – Миа хихикнула, а потом шлепнула меня по руке.

Вот это да! Она определенно на меня запала. Типа, всё почти как в школьные годы чудесные, классе в девятом… Шлепнула, хихи-хаха…Супер!

К обеденному перерыву я порядком подустал – не от разговоров с Миа, естественно, а от тяжких трудов под надзором Высасывательницы Душ Бианки. Только собрался прерваться, как подошел зеленоволосый Кёртис, неуклюже попытался заговорить с Миа, пока я укладывал бублики в пакеты. «А не пошел бы ты в жопу!» – подумал я. Когда он уходил, то бросил на меня злобный взгляд – типа, чтоб ты сдох. И без того настроение испортилось, но Бианка еще и приказала нам не разговаривать друг с другом во время работы. Типа, я мог бы это понять, если б из-за этого мы не поспевали, или шумели, или в чем-то косячили, но наши рабочие зоны располагались в считаных футах друг от друга, – и все же у этой суки хватило духу приказать нам