Так, что же, все-таки, случилось с Гоголем?
Что привело его не только к такому трагическому, но и такому странному, до сих пор никем и ничем не объяснимому концу?
Осмелюсь предположить, что Гоголь погубил себя… сам!
Конечно, не вдруг и не с бухты-барахты, к этому привела целая цепь жизненных обстоятельств, когда одно звено следовало за другим, нанизываясь одно на другое, и, в конце концов, эта цепь опутала его всего так, что лишила его возможности вырваться из этого капкана…
А могли бы врачи реально помочь ему и все-таки спасти Гоголя?
Думаю – да, могли!
Даже те врачи, столь невежественные, по нашим-то меркам.
Для этого не нужны были никакие лекарства, процедуры и пиявки.
Но – как? Если даже до сих пор никто не смог не только определить причины смерти, но даже просто поставить диагноз?
Это предисловие было написано много позже самих записок, но я включил его сюда, как еще одну иллюстрацию к ним, и еще потому, что именно эти записки могут пролить свет на все эти вопросы…
Глава 1. Достало!
Ну, достало!
Придется «делать»…
Сегодня 4 марта, и «достала» меня какая-то фигня в правой ноге: ноет и тянет. Ноет в тазобедренном суставе и тянет – тянет до судороги, до боли – в икроножной мышце. Ноет где-то глубоко внутри, выражаясь языком автомобилистов: в правой шаровой опоре заднего моста.
Ноет, когда лежишь – неважно, на правом или левом боку, на спине или животе; неважно, давит тело на него или нет – все равно, не найти такого положения, чтобы не ныло.
А когда стоишь – ноет «с истомой»…
Но лучше держать ногу на весу!
А еще лучше: не стоять, а идти – почему-то!
Все равно ноет, но не так сильно.
Ныть начало уже довольно давно, уже и не помню, когда – то ли год назад, то ли гораздо больше? Мы не очень-то обращаем внимания на предупреждающие, эпизодически редкие сигналы нашей аварийной сигнализации. И начинаем реагировать только тогда, когда она начинает звонить и реветь сиреной непрерывно и настырно. Так и в этот раз.