Переходя из корпуса в корпус по «мосту Вздохов», Влада уловила на себе чей-то пристальный взгляд и невольно посмотрела в окно. Герман стоял, как всегда, прислонившись к стене, скрестив стопы ног и убрав руки в карманы. Улыбка украшала и без того симпатичное лицо. Кивнув ей в знак приветствия, он спешно скрылся из виду.

– Кого ты там усмотрела? – взяв Владу под локоток, Мира загляну в окно.

– Никого. – томно ответила Влада, зачем-то обманув сестру. – Красота-то, какая. Лепота!

А мысли девушки уже летели за парнем, как и ее приученный, «седьмой» ветерок, разбрасывая опавшую листву, прокладывал невидимую нить по следам Германа.

Влада, как и ее сестренка Мира, была наследницей необычного, немногочисленного рода бессмертных. Ведущих обычный образ жизни, дарованный простым людям в этом мире, тщательно скрывая свою тайну, как и то, что практически каждый из их семьи, был одарен необыкновенными способностями. Влада дружила с ветрами, могла менять погоду, но не пользовалась этим, разве что в крайней необходимости. Лишь легкий ветерок не отлетал от нее уже несколько лет, умело затихая при посторонних. Мира же владела «языком» животных и, в отличие от сестры, пользовалась своим даром постоянно. Представляя невольному зрителю общение с собакой, или бездомной кошкой, как некое обожание зверушек, доведшее его до того, что она может с ними говорить как с равным. Что воспринималось людьми, как милое чудачество.

Не успели они перейти в другой корпус, как ветерок уже «лизнул» щеку Влады, принеся девушке запах Германа, прохладный и полный свежести улетевшей грозы.

– Влада! – воскликнула Мира, невольно попав в его волну.

– А я что, я ничего! – смеялась Влада в ответ. – Это все он, непослушный мальчишка!

Этот же непослушный мальчишка никак не унимался. Незаметно «пробегал» мимо Владки, нарочно напоминал о Германе, выдавая порции его аромата, словно посылал ей шифр, который девушка должна была разгадать. Через час это ей надоело и она, словно назойливую пчелку, отогнала его рукой. Какое-то время ветерок отсутствовал, но как только девушки оказались дома, снова принялся за свое, «брызгал» напоминания о парне, порциями ей в лицо, до самой полуночи. И только когда Влада легла в кровать, укрывшись с головой, оставил ее в покое.

Сон упал неожиданно. Вернее, исчез, испарился, забрав с собою все видения и оставляя Владиславу в полной темноте, без запахов и света, но с ясным сознанием. Она знала, что спит, знала, что было сновидение, очень интересное, притягательное. Она всеми силами пыталась его вернуть, но ничего не могла поделать. Чувствовала себя сковано и боялась ошибиться в правильности своих действий. Пришлось затаиться, придержать дыхание и ждать пробуждение. Ожидать, когда веки станут легкими и ресницы, как крылья, вспорхнут вверх, открывая ей новый день. Вместо этого она слышала, как посапывает сестра. Тик-так, тик-так…, стучали минуты, а она никак не могла выбраться из оцепенения. Как вдруг услышала взмах крыльев, а вслед за ними к ней вернулось обоняние. Ее дружок, седьмой ветерок, пощекотав ее нос, обрызгав свежестью родника, сбил нечто звонкое и, хлопнув окном, полетел на волю.

– Блин, Владка! – сонным голосом, возмутилась Мира. – Неужели нельзя просто пользоваться будильником!

Вместе с голосом сестры Влада уловила тонкий, но достаточно ясный силуэт Германа и… поднялась:

– Да не просила я его. Сам расшалился. Вот вернется, ответит!

– Вернется, ответит… – Мира поднялась и засуетилась по комнате. – Заканчивала бы ты с фокусами. Не ровен час, проведает кто.

– Ой, брось зудеть. Никто ничего не поймет. Поговорю! Хотя… Ты хоть сама понимаешь, о чем просишь? Я и ветер! Как можно свободе приказывать? Как можно заставить природу плясать под чью-то дудку?!