для джентльменов и маленькими ручками для леди. Просторное помещение не было загромождено лишней мебелью, но в то же время было очевидно, что здесь жили аристократы.

Круглый стол в центре гостиной был уставлен посудой из серванта. В одной из фарфоровых чашек остывал чай, который хозяин, похоже, так и не успел допить.

Внизу, в подвальном этаже, была устроена кухня, откуда кухарка приносила ужин жителям дома, и комнаты нижней прислуги. Но туда Уинфреду спуститься не позволили все по

той же причине – обыск дома и сбор улик еще не были закончены. Убранство гостиной дополнял камин, в котором уже давно остыли головешки. Священник уже был

здесь и с тем же восхищением осматривал убранство дома, не забывая бормотать положенные ему слова. Кстати, а куда подевалась вся прислуга? Уинфред старался это понять.

Ведь в таком благородном жилище ее должно было быть не менее пяти душ. Констебль, словно услышав его мысли, сообщил, что верный вассал господина Кортни, по имени Линн, сразу после случившегося отправился в Хантингдон (Уинфред кивнул, услышав знакомое имя), и с тех пор вестей от него не поступало. Садовник, кучер и горничная были срочно отосланы

домой, в доме они уже не нужны и будут пытаться найти себе новое место. А кухарка и пожилой дворецкий, нанятые еще самим покойным Бертоном, были зверски убиты.

Об остальных слугах констебль не упомянул.

Из гостиной вела дверь в просторный кабинет. Здесь был стол, заваленный бумагами. Некоторые из них были испещрены чернилами и помечены странными печатями. На стене висел портрет господина Бертона Каррингтона, с благородной сединой и в строгом костюме.

– Господин Кортни любил работать в этом кабинете, разбирая бумаги, касающиеся отцовского бизнеса. Несколько документов, связанных с государственными налогами, так и не были подписаны.