– Руслан Моисеевич ждет вас, – сказала секретарь, окинув меня с ног до головы неодобрительным взглядом.

Да, я была в нерабочей одежде. В платье романтического стиля, почти полуоткровенном, явно говорящем о том, что меня вырвали со свидания.

– Спасибо, Галя, – улыбнулась я. – Ты сегодня прекрасно выглядишь.

Она не ответила мне ничего и уткнулась в свои бумаги. Впрочем, вылядела она как всегда – белая блузка с вырезом на груди, миниюбка, каблуки – обычный секретарский дресс-код.

– Здравствуйте, – сказала я, входя в кабинет.

Руслан Моисеевич прищурил глаза, увидев мое платье и туфли.

– Так-так. Садитесь. Извините, что прервал ваш отдых, но дело действительно не терпит отлагательств. Помните, недавно я говорил вам, чтобы вы никуда далеко в свои выходные не уезжали, так как можете понадобиться в любой момент?

Я молча кивнула и села.

– Инга… Как вас по батюшке? – Руслан Моисеевич внимательно на меня посмотрел.

Я молчала.

Он посмотрел в мое личное дело, которое держал в руках. Мне прекрасно была видна надпись на обложке с моим номером. Зачем ему понадобилось мое личное дело? И зачем он задал столь щекотливый вопрос? Конечно, у каждого из людей был отец, но не у всех он вписан в свидетельство о рождении.

– Никак по батюшке. Отчество у вас написано по матери, – заметил он.

Зачем он это говорит? Он в самом начале, при приеме меня на работу, знал, что у меня нет отца. Официально не существует.

Я молчала.

– Так вот… зачем я вас пригласил… Вас вызывает министр.

Руслан Моисеевич сделал паузу.

Я молчала.

– Вы знаете, зачем?

Я отрицательно помотала головой. А как иначе по-другому отец может увидеть свою дочь и быть вне подозрений?

– Я тоже не знаю. Он сказал, что дело очень важное. Так что идите. Немедленно. И вечером, как вернетесь, доложите мне ситуацию.

– А если министр попросит меня всё держать в тайне? – осмелилась я спросить.

Руслан Моисеевич от удивления раскрыл рот.

Пауза продолжалась довольно долго.

Я не решалась нарушить молчание.

– Идите, – наконец сказал мой руководитель. – Пропуск в министерство уже у секретаря.

– Слушаюсь.

Не прощаясь, я поднялась и вышла. Секретарь снова сверлила меня взглядом, когда отдавала мне пропуск.

Я взяла служебную машину и отправилась к отцу. То есть к министру. Он принял меня сразу же, не заставив ждать ни минуты. Молча указав на стул, взял мобильный телефон, позвонил. И сказал лишь одно слово неизвестному человеку:

– Приезжайте.

Огромным усилием воли я совладала с женским любопытством и не спросила, кого же пригласил отец, то есть министр, на нашу с ним встречу, – кто же третий?

Я узнала о существовании отца два года назад. Может быть, чуть ранее. Мать никогда не говорила мне о нем. Даже когда я спрашивала. В школе и колледже почти половина ребят были с женскими отчествами. (Это новый закон, который позволял женщинам не выдумывать детям отчества, не давать отчество предполагаемого или настоящего отца, а давать свое отчество, образованное от женского имени. Им дали выбор. И это было нормально, и сейчас никого не удивляло.) Но вдруг, когда я закончила колледж и стала искать работу, мать сказала: «Я пойду к нему». Я не стала спрашивать ни о чем. Мы жили бедно. Мать где-то доставала деньги на мою учебу. Я не знала где. Может быть, где-то подрабатывала, ведь работа уборщицы не была высокооплачиваемой. Ее зарплаты не хватало, чтобы заплатить за квартиру, за еду, за проезд до колледжа, и за сам колледж. Через неделю она сказала мне: «Сходи в отделение полиции и попроси работу. Там знают твое имя. Может быть, возьмут». Я так и сделала. Меня приняли на работу, но не простым служащим, не лаборантом, не секретарем.