Меня вдруг охватило неудержимое желание запустить руки в землю.

Никто из обитателей неземного сада меня еще не заметил. Сколько еще я могу так наблюдать, скрываясь в уголочке? Я хочу оставаться в тени, но жажду общения.

Попросят ли меня уйти? Очевидно, мне здесь не место.

В чем здесь загадка? Сад на вид больше, чем ограждающие его кирпичные стены. Да и величественный дуб, должно быть, видно с улицы.

Я наблюдаю за разговорами, смехом и светом, над столами витает дух содружества, сопровождающий несомненно умные и интеллектуальные беседы. Изящная еда и вино, жизнь в изобилии в укрытии древа.

Невинность – вот что за слово вертится у меня в голове. Не как антоним к «разврату», а в противоположность холодной реальности, нападающей на нас в юности и крадущей детское удивление, веру в чудеса.

Меня влечет мелодия. Рядом со столом, заполненным едой, стоят три человека с инструментами. Чернокожий мужчина отбивает стаккато на барабанах, усатый латиноамериканец ударяет по туго натянутым струнам сияющего контрабаса, большая белая женщина с короткими седыми волосами, в мужском костюме и узком галстуке бьет по клавишам пианино, играя радостную версию «Day and Night» Коула Портера. Рядом с ней стоит белый мужчина в очках с темной оправой, улыбаясь и кивая, как довольный учитель.

Так вот она – музыка, приведшая меня сюда. А фонари, сияющие на фоне сумеречного неба, – мерцание в траве.

На секунду я закрываю глаза, не в силах справиться с нахлынувшими запахами, калейдоскопом цветов и мажорной мелодией. Меня пронизывает тепло, пустоту в душе заполняет спокойствие, тревога улетучивается.

Я снова открываю глаза, недвижима внутри, наблюдая снаружи. Я чувствую, будто связана с деревом золотой нитью, и эта связь проходит через мое сердце и сквозь каждого человека на этой невозможной вечеринке.

Приглядевшись, я вижу предметы у корней дерева: несколько мольбертов, блестящая в свете фонарей скульптура. Небольшой столик со стопками – наверное, книги и бумаги?

Может ли существовать такое пристанище для нетронутой красоты? Я сплю, наверняка сплю, и все же окружение кажется мне более реальным, если и существует «реальность», чем вся моя жизнь до этого. Я чувствую себя здесь… своей. Будто это мой настоящий дом, забытое прошлое. Как, если я никогда раньше здесь не была?

Я дотрагиваюсь до своей щеки и обнаруживаю, что пальцы мокрые от слез.

Жест отвлекает внимание одного из мужчин от разговора. Его собеседница – бледная невысокая женщина, одетая в платье по моде 1930-х годов, волосы пострижены в короткое каре – бросает взгляд в мою сторону. Мужчина слегка улыбается мне, в глазах – дружеское недоумение, лоб нахмурен. Кивнув женщине, он идет ко мне, останавливаясь у одного из столиков, чтобы опустошить хрустальный декантер в два бокала.

Обеими руками вытираю слезы, затем выпрямляю спину, держу подбородок прямо и улыбаюсь. Может быть, учитывая платье, туфли и прическу, я и не выгляжу не к месту.

Мужчина, улыбаясь, подходит ко мне с двумя бокалами вина. Пламя факела освещает его лицо. Он меня старше – должно быть, ему за сорок. Бледная кожа, густые черные волосы зачесаны назад от резкого косого пробора. Красивый, хотя уши у него большеваты. Из-за серого шерстяного костюма, белой рубашки и темного галстука он напоминает банкира.

– А вот и ты, Кей, – подзывает он. – Ты чего спряталась?

Поэта взгляд в безумии высоком

С небес на землю смотрит, на небо —

С земли. Когда воображение являет

Неведомые образы, поэт

Пером своим дарует духам праздным

Название и место под луной.

У. Шекспир, «Сон в летнюю ночь»